Она не могла поверить в его дерзость - в то, что он думал, что ему нужно только разрешение ее старшего брата, чтобы вальсировать в ее комнату, как будто он был там раньше, как будто он, блядь, владел ею настолько, что преградил ей путь к двери.
— Тогда я закричу, если ты не уйдешь.
— Кричи, — осмелился Доминик, позволяя Луке спасти ее. — Но у тебя больше никогда не будет десяти минут наедине со мной, принцесса.
Даже в реальной жизни Лучано, должно быть, желал ей смерти... и ей стало интересно, что еще из ее сна было реальностью. Это удивление было единственной причиной, по которой она не открыла рот, чтобы закричать.
— Я не думал, что ты так поступишь. — Он шагнул ближе и почти улыбнулся.
Никогда в жизни не отступая ни от кого, она сделала один шаг назад, плотный ковер под ее каблуками заставил ее шататься, и ей пришлось сделать еще один шаг, и еще, пытаясь устоять не только на полу, но и в его присутствии.
Ей не понравился его взгляд. Такой же был у него, когда он приходил к ней домой перед свадьбой сестры.
— Чего ты хочешь?
— Увидеть тебя... Чтобы понять, правда ли это.
Если что правда? Она сузила на него глаза, пока добиралась до одной из стен, где наконец-то смогла успокоиться.
— Если бы ты действительно влюбилась. —— Ему было так же трудно произнести слово на букву «л», как и ей обычно. Зеленый цвет его глаз обжег ее кожу, когда он взглянул на легкий румянец на ее щеках.
— Полагаю, это правда.
— Я не знаю, что ты…
— Не надо. Не смей, — приказал Доминик ее молчанию. — Не смей играть со мной в чертовски глупую блондинку.
Яростные зеленые глаза Марии, беспомощно сверкавшие на него, смягчились от того, что он наконец-то увидел ее. Он выглядел разъяренным и печальным. Слишком серьезным, но сломленным. Как будто ему было больно. В нем было столько боли и гнева одновременно. Она заметила гнев только тогда, когда он пришел сюда по поводу Кэт. Теперь она поняла, что пропустила боль, когда он впервые вошел сюда все эти недели назад, и увидела грусть, когда он уходил. В отличие от нее и Луки, Доминик, казалось, чувствовал все…
Внимательно наблюдая за его переполненным болью лицом, Мария размышляла, какая из их судеб хуже: не чувствовать ничего? Или чувствовать все и сразу?
— Сколько свиданий прошло? Два? Три? — с любопытством спросил он, когда она ничего не ответила.
У нее не хватило духу сказать ему, что они уже были на четырех.
— Я говорила тебе, что произойдет, Доминик. — Она знала источник его чувств, которые он не мог скрыть. Ни за что на свете она бы не догадалась, что Доминик Лучано испытывает к ней столь сильные чувства - дочери и сестре мужчин, которые были источником всех его проблем. Фамилия, украшавшая ее первую, должна была заставить его отвращаться от самой мысли о ней, заставить его навеки заклясть фамилию Карузо. Однако она видела в его глазах полную противоположность, когда он смотрел на нее... Вот только она предупреждала его.
— Но ты запер дверь.
Она не знала, что вспыхнуло в его глазах от ее признания - боль или гнев, но и то, и другое сбило ее с дыхания, и она даже не поняла, что каким-то образом прижалась спиной к стене.
— Ты меня совсем не знаешь. — Он яростно произнес слова, в которых была такая печаль. Кулаком он слегка ударил по стене, ближайшей к двери рядом с ней, блокируя ее и не давая ей сбежать. Покачав головой, он бросил на нее жалостливый взгляд. — А ты совсем не та женщина, за которую я тебя принимал...
Тело Марии закричало:
— Почему? — Разочарование на лице Доминика было еще труднее принять, чем на лице Луки.
В его следующих словах не было печали, только гнев.
— … Нет, если ты выбрала Кейна Эванса.
Она должна была кричать о кровавом убийстве во всю мощь своих легких, набрасываясь на то, что мужчинам было дороже всего на свете, но услышав это имя из его уст, она ошеломленно спросила:
— Ты знаешь его?
— Я владелец Блу Парка, принцесса... Или ты забыла об этом, как только покинула мой никчемный дом? — Наблюдая, как она качает головой, он не стал дожидаться белой лжи, которая вот-вот должна была вырваться из ее уст. — Мы с Кейном учились в одной школе, и я знаю его настоящего. Я знаю его больше, чем ты когда-либо узнаешь.
Значит, это была правда. Если его мизинец не был достаточным доказательством, то теперь она знала. Кейн Эванс был таким же плохим, как он ей рассказывал.
— И что дальше? — Мария пыталась говорить с сарказмом, но она не была уверена, что это выходит именно так. — Ты хочешь сказать, что Доминик Лучано - лучший выбор?
Потянувшись вверх, он погладил ее лицо изогнутой рукой, используя переднюю часть пальцев и позволяя верхушкам ногтей слегка касаться ее идеальной кожи, в то время как его глаза танцевали по каждому дюйму ее лица. Казалось, он запоминал его, как во сне.