И это был не единственный раз, когда Джованна, оказавшись на краю гибели, давала обет Марии Магдалине. Вероятно, в 1355 году, когда она плыла из Неаполя в Прованс, ее корабль попал в страшный шторм. Джованна поклялась, что она, если уцелеет, пожертвует базилике Святой Марии Магдалины в Сент-Максимине девятьсот золотых флоринов. Шторм утих, Джованна осталась жива и, когда снова приступила к делам, велела своим подчиненным выполнить обет, данный ею в море. Судя по всему, они промедлили с уплатой обещанной суммы, так как в грамоте от 1369 года она снова требует, чтобы деньги были переданы в храм[906].
На борту подвергнувшего опасности корабля не только она молилась Марии Магдалине, но и многие другие, в том числе Филипп Кабассоле (ум. в 1372 г.), житель Прованса и королевский канцлер. В тот день он тоже дал обет святой, слова которого приводит в своей «Книге об истории блаженной Марии Магдалины», оконченной им в 1355 году[907]. На ее страницах Кабассоле рассказывает о том, как он вместе с другими двумястами пятидесятью пассажирами, попав в страшный, продолжавшийся много дней шторм, читал псалмы, литанию святых и другие молитвы в надежде на то, что они предотвратят кораблекрушение. Однако лишь после того как он дал обет совершить паломничество к раке Марии Магдалины в церкви Святого Максимина, «из Африки подул юго-западный ветер и успокоил море»[908].
Libellus Филиппа Кабассоле интересна по ряду разных причин, не последняя из которых та, что она занимает свое место в длинном списке сочинений, рассказывающих в пропагандистских целях об отношениях между анжуйской династией и раннехристианской святой. Саксер обращает в этой связи внимание на одно особо откровенное место:
В год 1279-й от Рождества Христова, 9 декабря, когда Николай III привел епархию Петра к ее апостолическим высотам, когда Рудольф, король римлян, правил империей, когда царствовал Филип… сын славного короля и благословенного исповедника святого Людовика, и когда, от той же ветви семьи, на троне королевства Иерусалима и Сицилии, а также графства Прованс восседал Карл II, отец блаженного Луи, епископа Тулузы, из той же знатной французской династии, которому — единственному из всех земных королей — было явлено божественное видение[909].
Филипп Кабассоле, превознося своих покровителей из анжуйской династии, упоминает Карла II в числе знаменитых людей тринадцатого столетия: Папу Николая III и короля Рудольфа; Филиппа Красивого и святого Людовика IX, представителей семейства Капетингов, младшей ветвью которой является анжуйская династия, и святого Луи, епископа Тулузы (ум. в 1297 г.), старшего сына Карла И, причисленного к лику святых в 1317 году. В этом искусно составленном отрывке Филиппу Кабассоле удалось представить все семейное древо, где Карл И не только приходится племянником одному святому, но и является отцом другому. Хотя сам Карл И не был святым, лишь ему одному из всех святых и заслуженных королей было явлено божественное видение. Будучи канцлером Неаполитанского королевства, Филипп Кабассоле прекрасно усвоил, кому из членов анжуйской династии сколько святости полагается.
Libellus Филиппа Кабассоле была явно пропагандистским сочинением, нацеленным на создание положительного образа его анжуйских покровителей. Однако не надо забывать и о том, что Филипп прежде всего был провансальцем. И поэтому, когда он оказался в смертельной опасности, то обратился к заступничеству Марии Магдалины не потому, что был канцлером Regno или апологетом анжуйской династии, а потому, что являлся жителем Прованса, который молил о сохранении жизни свою местную святую. Мария Магдалина приходила ему, провансальцу, на помощь не один, а целых три раза. В своей libellus Филипп Кабассоле рассказывает о двух случаях, когда ему грозило кораблекрушение и святая после данного им обета сохранила ему жизнь. В третий раз после того как он дал обет, ее заступничество спасло жизнь его брату[910].
Филипп Кабассоле был не единственным провансальцем, попросившим Марию Магдалину о помощи. Судя по сборнику чудес Жана Гоби, совершенных ею возле раки в церкви Святого Максимина, большинство из них пришлось на долю жителей Прованса[911]. Таково было чудесное свойство большинства средневековых святилищ: местное население давало обеты местным святому или святой, а те творили для них чудеса. В первом же чуде, описанном в сборнике Жана Гоби, приведена форма обращения к святой: несколько солдат, родом из Прованса, попав в плен к генуэзцам, обратились с мольбой к Марии Магдалине, являвшейся «особой святой для тех, кто происходит из упомянутого выше графства Прованс, где в том же краю находится ее тело»[912]. После 1279 года Мария Магдалина стала покровительницей Прованса по той простой причине, что ее останки находились, по общему мнению, «в том же краю».
906
908
Цит. no ibid., 199. Клеменс считает, что данное чудо произошло в 1346 году, The Establisnment, 262.
911
Показательно, что только два чуда из восьмидесяти шести, записанных Жаном Гоби, были совершены для тех, кто жил в Италии на землях, принадлежащих анжуйской династии: № 23 и 82. В № 23 слепой человек из Пьемонта совершает паломничество к мощам святой в церковь Святого Максимина, чтобы поцеловать руку Марии Магдалины, а в № 82 один прокаженный, некий Иаков из Амалфи, которому не помогли лечебные ванны в Поццуоли, является сюда, уповая на то, что святая вылечит его. См. Iohannes Gobi, № 23, 159–160; № 82, 198–200.