Гностические евангелия
Следует отметить, что в период раннего христианства о жизни, учении и деяниях Иисуса Христа говорилось не только в сочинениях, входящих в Новый Завет[58]. Когда во второй половине второго столетия нашей эры Матфей, Марк, Лука и Иоанн стали в этой области авторитетами, уже существовали альтернативные Евангелия, написанные христианами-гностиками. Гностицизм — религиознофилософское течение, приверженцем которого являлся ряд христианских сект второго века нашей эры, например, валентинианов и маркионитов. Их объединяла только вера в гнозис (греческое слово, означающее в переводе «познание» или «знание»), подразумевающим знание, полученное от Бога или в результате озарения, но не опытным путем. Гнозисом могло быть богооткровенное знание о Боге, вселенной, судьбе человечества либо самом себе. Обретение гнозиса означало фактически обретение способности к духовному возрождению. Гностицизм, с его акцентом на личное наитие, непременно должен был столкнуться с официальной Церковью, чья приверженность традиции и иерархической структуре не оставляла места для сект гностического толка. К эпохе раннего Средневековья Церкви удалось подавить большинство гностических сект. И она настолько в этом преуспела, что до обнаружения в Наг Хаммади в 1945–1946 годах тайника с коптскими рукописями (авторами 52 текстов были гностики) все сочинения, из которых мы черпали сведения о гностицизме, вышли из-под ядовитого пера их гонителей[59].
Существует три гностических Евангелия, в которых Мария Магдалина играет значительную роль: «Pistis Sophia» и «Евангелие от Марии», причем первое было известно с восемнадцатого, а второе — с девятнадцатого столетия, и «Евангелие от Филипа», найденное среди гностических произведений в Наг Хаммади[60].
В самом древнем из этих сочинений, «Евангелии от Марии» (единственное — из числа канонических, апокрифических или гностических — Евангелие, в заглавии которого стоит женское имя), Мария Магдалина выступает одновременно в роли пророчицы и совести апостолов[61]. Она увещевает других учеников жить по Божьим заповедям и зрит видение, в котором Христос хвалит ее за верность христианскому учению. Это произведение является в одинаковой степени как похвалой несгибаемой вере Марии Магдалины, так и скрытым укором Петру, не только трижды за один вечер отрекшемуся от Христа, но и посчитавшего принесенную Марией Магдалиной весть о воскресении Иисуса «пустыми словами». Вероятно, раздраженный ее длинным рассказом о своем видении, Андрей сомневается в его подлинности, а Петр вопрошает: «Неужто он на самом деле говорил с женщиной без нашего ведома (и) не открыто? Неужто нам теперь надо будет слушать ее? Неужто он нам предпочел ее?» Их обидные слова доводят Марию Магдалину до слез. Все становится на свои места лишь после того, как Леви (читай: Матфей) приходит ей на помощь, с укором говоря остальным, что если Спаситель посчитал ее достойной, то кто они такие, чтобы отвергать ее? Ее, кого «он возлюбил больше нас»[62].
В «Pistis Sophia», гностическом произведении третьего века, написанном в форме диалога между воскресшим Спасителем и его учениками, Мария Магдалина сохраняет свое привилегированное положение доверенного собеседника Иисуса. Господь хвалит ее так: «Превосходно, Мария. Ты благословенна больше всех остальных женщин на земле… Говори откровенно и не бойся. Я открою тебе все, что ты ищешь»[63]. Марию снова, как и в «Евангелии от Марии», превозносят выше остальных, поскольку это она, а не другие апостолы, посредством божественного гнозиса с большим совершенством постигает таинства христианской веры. Да, благодаря своему глубокому духовному познанию Мария Магдалина фактически завладевает инициативой в разговоре (задает 39 вопросов из 46)[64], вызывая гнев у Петра, который дважды прерывает беседу жалобами: «Господь, мы не обязаны терпеть от этой женщины, которая лишает нас возможности говорить и не дает никому рта раскрыть, а сама говорит много»[65]. На сей раз резкие слова Петра не доводят ее до слез, как в «Евангелии от Марии», а вызывают следующий ответ: «Я боюсь Петра, ибо он угрожает мне и ненавидит наше племя (пол)»[66].
58
Я буду говорить о гностических евангелиях, не новозаветных апокрифах, лишь сообщающих дополнительные подробности о детстве Христа, жизни Девы Марии и страстях Господа в аду. Единственное апокрифическое евангелие, рисующее несколько иной портрет Марии Магдалины или добавляющее о ней новые существенные подробности, не упомянутые в канонических, новозаветных евангелиях, — это сочинение четвертого века нашей эры, Евангелие от Никодима (также известное как Деяния Пилата). Здесь Мария Магдалина говорит во время положения Иисуса в гроб: «Кто расскажет об этом миру? Я сама поеду в Рим к Цезарю: я поведаю ему о том, что содеял развратный Пилат, уступив порочным иудеям». См.
59
Если вы хотите прочесть увлекательный рассказ об открытии в Наг Хаммади и познакомиться с блестящим анализом гностических текстов, см.
60
Сведения, приведенные мною дальше, я почерпнула из следующих работ:
61
Евангелие от Марии, перев. на англ.
63
Pistis Sophia, под ред.
65
Pistis Sophia, 58. Ср. там же, с. 377: «Господь, пусть женщины перестанут вопрошать, чтобы и мы могли спросить».