В середине четырнадцатого столетия королева Санчия основала в Неаполитанском королевстве, видимо, в ответ на растущую в Regno проблему, два монастыря для convertite. В 1304 году, как о том сообщают архивные записи анжуйского дома, Карл И приказал, «чтобы проститутки и другие лица с дурной репутацией покинули» главную площадь портового района Неаполя. Робер Мудрый, сын и наследник Карла II, изгнал проституток с площади Сан-Дженарио возле монастыря Сан-Северино. Его секретарь Никколо д’Алифе также жаловался на то, что по соседству с ним живут «непорядочные женщины». Очевидно, в Неаполе дело с этим обстояло из рук вон плохо. Поэтому в 1342 году неаполитанская королева Санчия, благочестивая супруга Робера, основала в Неаполе для раскаявшихся проституток монастырь Святой Марии Магдалины. В булле от 21 ноября 1342 года, подтверждая его основание и беря его под свою защиту, Папа Климент VI обращает внимание на то, что там вместе с настоятельницей находится уже 340 сестер. Далее понтифик отмечает, что некоторые уже приняли монашество, а также дали обет безбрачия, нестяжания, повиновения и поклялись до конца дней своих оставаться в монастырских стенах[492]. Если учесть то, что удивительно много женщин желало вступить в монашескую обитель, становится понятно, почему в том же году королева основала еще один женский монастырь для convertite, на сей раз его покровительницей стала святая Мария Египетская, еще одна великая раскаявшаяся проститутка[493]. Санчия на протяжении всей своей жизни проявляла интерес к обоим монастырям, а после ее смерти они по ее завещанию получили щедрые пожертвования[494].
Жизнь в женском монастыре не была легкой. Например, некий францисканский летописец сообщает о том, что неаполитанские сестры, угнетенные своей вновь обретенной чистотой и охваченные дьявольским порывом, оказались не в силах воспротивиться искушению вернуться к своей прежней порочной жизни. Санчия, не зная, что предпринять, обратилась к своему духовнику, францисканскому монаху Филипу Экскому. Его пламенная проповедь помогла тем, кто вернулся к прежней жизни, отказаться от плотских удовольствий и искренне покаяться[495]. Очевидно, хорошая проповедь была в те времена самым действенным инструментом.
Столь недозволенное поведение со стороны неаполитанских convertite подтвердило средневековое воззрение на женский пол: женщины непостоянны, легко поддаются искушению и предрасположены к чувственному греху. Следовательно, им необходимы постоянные попечение и руководство со стороны мужчин. Уставы средневековых монастырей для convertite служили подтверждением этого взгляда. Уставы основанных Санчией обителей до нас не дошли; однако в нашем распоряжении имеются уложения женского монастыря в Авиньоне[496]. Кроме того, Ли Отис опубликовала ряд нотариальных документов, имеющих отношение к приюту Святой Марии Магдалины в Перпиньяне[497] — женскому монастырю, основанному, вероятно, матушкой Санчии, королевой Эскларамондой. Упомянутые документы позволяют составить представление о жизни — со всем сходством и различием — в монастырских обителях Авиньона и Перпиньяна. Также они в полной мере раскрывают взгляды средневековых людей на женский пол.
Вторая статья уложений Domus sororum repentitarum beate Magdalene de Miraculis в Авиньоне (первая редакция составлена в 1376 г.) служит наглядным свидетельством того, какое влияние оказывало на формирование общественных институтов представление о непостоянстве женской натуры:
Мы этим указом предписываем принимать отныне в названные монастыри только молодых женщин в возрасте двадцати пяти лет, которые в юности своей были похотливы и которые благодаря своей красоте и формам до сих пор не в силах противиться мирским соблазнам, склонны к мирским сладострастным удовольствиям и способны увлекать на этот путь мужчин[498].
Основатели подобных учреждений оправдывали необходимость их создания для женщин уже известным набором причин — женской красотой, их юностью, вожделением, слабостью, искушением и их обольстительностью. После непродолжительного испытательного срока сестры, числом всего пятнадцать, решали, принимать или нет в свои ряды новую послушницу. Последняя, будучи принята, могла взять с собой только деньги, одежду и предметы, необходимые, по мнению наставницы, настоятельницы, исповедника и капеллана, при поступлении в монастырь[499].
492
Bullarium Franciscanum, под ред.
493
Если верить указанным цифрам и замечанию Климента VI о том, что всего лишь несколько женщин приняли постриг, выходит, что не все женщины должны были уходить навечно в монастырь. Более того, эти два учреждения служили также временными обителями для маргинальных женщин. Именно таково было предназначение приютов для
498
Переведено у