Мария Магдалина

Мария Магдалина смыла с себя грех и обрела непорочность в результате символического очищения рекой слез. Иаков Ворагинский говорил, что пролитые Марией Магдалиной слезы раскаяния полностью очистили ее от порока, помогли ей обрести чистую совесть и наконец искупили все ее прегрешения[577]. Какое же место в таком случае отводилось исповеди? Ведь на Четвертом Латеранском соборе было решено дополнить таинство покаяния, введя в него исповедь, акт, основанный на истинном раскаянии. Конечно, тогда, когда не все шероховатости в доктрине искупления были сглажены, оставались еще богословы и проповедники, которые по-прежнему считали, что истинное раскаяние уже само по себе спасительно для души[578]. По-видимому, такого же взгляда придерживался и Иаков Ворагинский.

Исповедь [579]

Исповедь невозможна без искреннего раскаяния, и поэтому в умах проповедников эти два понятия оказались неразрывно связаны между собой. Отсутствие у богословов согласия по вопросу, где заканчивается раскание и начинается действие исповеди, только еще больше все усложнило. Также оба эти понятия включали одни и те же метафоры — вода и слезы, — так что между этими двумя актами покаяния даже на языковом уровне существовала связь. Никола д’Аквэвий соединяет их, когда говорит, что Мария Магдалина пришла к Христу и омыла свое внутреннее «я» слезами раскаяния и водами исповеди[580]. Он советует, чтобы кающийся человек дважды омылся в этих водах[581]. Затем, прибегнув к языку и образам Второй Книги Царств (5:14), он призывает прокаженных (т. е. грешников) отправиться к Илии (т. е. Христу), чтобы омыться в водах Иордана (т. е. исповеди)[582]. Ги д’Евре использует те же образы в своих двух, произнесенных в праздник святой Марии Магдалины проповедях о телесном и духовном очищении[583]. Иаков Лозаннский в длинном трактате об очищении, исповеди и искреннем раскаянии приводит запоминающуюся метафору относительно того, как следует исповедоваться, особенно в смертном грехе:

Как служанка не выстирает хорошо одежду, если бросит ее сложенную и скомканную в воду; ей, наоборот, надо развернуть каждую ее деталь. Так и во время исповеди следует рассказывать о своих смертных грехах без утайки[584].

Судя по этому отрывку, исповедь являлась строго регламентированным ритуалом, где было четко определено, что говорить и в какой позе. В большинстве справочников для проповедников имелся раздел, где были подробно прописаны правила, которые исповедник и кающийся были обязаны соблюдать. Брат Джакопо Пассаванти (ум. в 1357 г.), настоятель монастыря Санта-Мария Новелла, в общих чертах, взяв в качестве примера Марию Магдалину, излагает то, как следует вести себя во время исповеди:

Человек, который хочет во всем исповедаться, должен припасть к ногам священника, сожалея обо всех своих грехах и каясь в них…

Что должен сделать преступник перед судьей, который будет судить его, так это смиренно опуститься у его ног, сесть либо встать на колени, так, чтобы оказаться сбоку от него, а не перед ним; и особенно если тот, кто исповедуется, женщина, ей следует так расположиться, чтобы не встречаться с исповедником взглядом и не видеть лица его. И поступить так она обязана из скромности и чтобы она могла откровенней и без опаски сознаться в своих грехах. И примером в том нам служит Мария Магдалина, вставшая, по словам Луки, «позади у ног Его»[585].

Помимо указания на то, где во время исповеди следует находиться и какую позу принять, в других summae confessorum также говорилось о том, что исповедоваться следует (дабы избежать злословия) на людях; что исповедник не должен смотреть прямо на тех, кто кается в грехах; что кающийся должен встать перед духовником на колени, женщины обязаны покрывать свои головы[586]. Также кающийся обязан был во время исповеди испытывать стыд. Доменико Кавалка, вспоминая Августина, поясняет, что «скорбь сопутствует стыду; потому что, как говорит святой Августин, стыд составляет огромную часть искупления — веская причина для прощения»[587]. Мария Магдалина, конечно же, являет собой образец того, как следует стыдиться собственных грехов. О том же, что ее мучил стыд, свидетельствовало, по словам Уго да Прато Флоридо, то, что, краснея в душе, она встала позади Христа. Однако проповедь Уго — это не только сочинение на тему о покаянии, она также позволяет узнать кое-что о поведении простого христианина в Средние века. Проповедник рассказывает о давно существующем затруднении между исповедником и кающимся в исповедальне[588]; то есть о том, что кающиеся не стыдятся своих грехов. Уго сравнивает поведение Марии Магдалины с поведением тех, кто во время исповеди не краснеет от стыда, или, даже хуже, смеется[589].

577

«Quae quidem lachrymae tres magnas efficacias habuerunt. Primo fecerunt ipsam totam mundam… Secundo fecerunt sibi serenam conscientiam… Tertio in ipsa aqua lachrymarum submersa sunt omnia crimina eius». Sermones Quadragesimales eximii Doctoris Fratris Iacobi de Voragine, Ordinis Praedicatorum, quondam Archiepiscopi Ianuensis (Venice: Iohannes Baptista Somaschus, 1571), 161–162.

578

Тентлер Грех и исповедь, с. 19.

579

Литература об исповеди обширна; лучше начать с Истории Ли, т. 1, с. 250–255, и т. 2, с. 415–418; Amedee Teetaert La confession aux lanques dans l’eglise latine depuis le VIIIe jusqu’au XIVe siecle (Paris: J. Gabalda, 1926); Michaud-Quantin Sommes de casuistique; L. Braeckmans Confession et communion au moyen Bge et au concile de trente (Gembloux: J. Duculor, 1971) и Томас Тентлер Грех и исповедь. Недавно ученые, следом за Ли, завершили исследования, в которых это таинство рассматривается как инструмент общественного контроля во времена Средневековья; см. Roberto Rusconi De la pr0dication a la confession: transmission et controle de modeles de comportment au XIIIe siecle в Faire Croire: Modalites de la diffusion et de la reception des messages religieux du XIIe au XVe siecle (Collection de l’Ecole Frangaise de Rome, т. 51) (Rome: l’Ecole Frangaise de Rome, 1981), 67–85; Alexander Murray Confession as a Historical Source in the Thirteenth Century в The Writing of History in the Middle Ages (очерки, представленные Ричарду Уильяму Саутерну), под ред. Р.Г.К. Дэвиса и Дж. М. Уоллеса-Хадрилла (Оксфорд: Кларендон Пресс, 1981 г.), с. 275–322; очерки Николь Бериу Autour de Latran IV (1215): La naissance de la confession moderne et sa diffusion; Jacques Berlioz Images de la confession dans la predication au debut XIVe siecle. L’exemple de l’Alphabetum Narrationum d’Arnold de Liege; Herve Martin Confession et controle social k la fin du moyen age в сборнике Pratiques de la confession. Des peres desert a Vatican II (Paris: Cerf, 1983); и Alexander Murray Confession before 1215, Transactions of the Royal Historical Society, 6-й выпуск, 3 (1993 г.): с. 51–81.

580

«Et ad Christum venit et lavit se in interius lacrimis contritionis et aqua confessionis». MS BAV Vat. lat. 1251, f. 16r.

581

«Sequitur lavit se duplici aqua debet anima penitens lavare se aqua contritionis et confessionis». Ibid., f. 16v.

582

«Nahaman significat peccatorem quia leprosus erat. Hie debet venire ad Elyseum id est Christum salvatorem nostrum qui docet leprosos id est peccatores mundare se per confessionem hoc est aqua iordanis». Ibid.

583

MS BAV Borgh. 66, f. 175v; RLS 2:493 и ibid. ff. 176v-178r; RLS 2: 495–497. Существует немало образных описаний исповеди. Для Хью Сентшерского она являлась очистительным выплевыванием яда, MS Angelica 1057, f. 168v. Сервасанто да Фаэнца сравнивал исповедь с генеральной уборкой дома, MS Antoniana 490, f. 104v, а Бертольд Регенсбургский считал ее способом удаления ядовитого вещества (в данном случае свинца) из раны, MS BAV Pal. lat. 138, f. 81v.

584

«Sicut vero ancilla non bene lavat pannos suos si eos plicatos et involutos in aqua proiciat immo oportet quod explicet eos quoslibet singillatim. Sic confidens debet peccata mortalia explicare et qualibet confessione fricare». MS BAV Vat. lat. 1250 P. II, f. 69r.

585

Lo specchio di vera penitenzia, под ред. Марии Ленардон (Florence: Florentina, 1925), 180–181. Lo specchio сначала была сборником великопостных проповедей, произнесенных в 1354 году. Затем, по настоянию своей аудитории, Пассаванти переработал их в религиозные сочинения для публичного чтения на народном языке.

586

Тентлер Грех и исповедь, с. 82–83.

587

Specchio de’peccati, под ред. Фратеско дел Фуриа (Florence: Tipografia all’Insegna di Dante, 1828), 86.

588

Исповедальня лишь в семнадцатом столетии становится обязательным элементом внутреннего убранства церкви.

589

«Fuit digna erubescentia. Et hoc est quod sequitur stans retro… Et est confusio adducens gratiam et gloriam. Hoc est in contra multos qui in nullo erubescunt sed rident dum confitentur». MS Vail. C. 80, f. 56v. Как Альдобрандино Кавальканти, MS BAV Borgh. 175, f. 28v; RLS 1:342, так и Евдей Шаторуский, у Бериу в «Марии Магдалине», упоминают о проблеме смеха во время исповеди.