Виллана делле Ботти после отказа от мирского богатства распростерлась, как мы видели, у ног своего исповедника, доминиканского монаха. Она повторила сцену обращения Марии Магдалины у ног Христа. Показательно то, что к ногам Господа, разумеется, образно припадали в стремлении получить отпущение грехов как мужчины, так и женщины. Раймонд из Капуи сообщает, что стоило Екатерине заметить в себе хоть каплю зла, она принималась укорять себя следующими словами: «Познавай себя и скорби о собственных грехах, пока не окажешься достойной услышать вместе с Марией Магдалиной: «Твои грехи прощены»»[713].
Вероятно, подобные чувства обуревали и жительницу Перуджи Симонетту ди Фортегуерра, которая в 1282 году завещала местному ордену Кающихся Братьев свои дома в Порта Соле. В ее завещании было оговорено, что монахи должны потратить завещанное состояние на строительство церкви Святой Марии Магдалины. Дарительница, видимо, полагала, что этот благочестивый поступок, благотворительный вклад в пользу Кающихся Братьев, во имя Марии Магдалины, поможет ей получить отпущение грехов[714].
В конце концов покаянное обращение Марии Магдалины призвано было служить назидательным примером. На значке паломника, которым в четырнадцатом столетии торговали доминиканские монахи, хранители ее останков в монастыре Святого Максимина, была изображена распростертая у ног Иисуса Мария Магдалина. Обращение на путь истинный и покаяние — вот что, по мнению доминиканцев из обители Святого Максимина, нужно было взять с собой домой, над чем им следовало размышлять и чему следовало подражать[715].
Ученица
Как мы уже знаем из предыдущей главы, нищенствующие монахи, особенно францисканцы, настолько отождествляли себя с образом преданной Марии Магдалины, оставшейся несмотря на грозящую опасность у креста, что часто помещали себя на картине религиозного содержания возле нее либо даже вместо нее. Однако заказчиками подобных изображений являлись не только монахи. В 1363 году некий Даниэль Франчиски Чикколи из Ассизи составил особую запись относительно своих похорон в базилике Святого Франциска. Он завещал более ста фунтов стерлингов, но с тем условием, чтобы на столбе возле входа были нарисованы распятый Христос, а по бокам Богородица и Иоанн Богослов. Кроме того, у подножия креста должны были быть изображены Святой Франциск Ассизский и Мария Магдалина[716].
Огромная любовь и преданность Марии Магдалины Господу, особенно у креста, были другим моментом в жизни святой, вызывавшим глубокое уважение у верующих. Тех, кто их проявлял, часто называли «вторыми Магдалинами». Например, синьориту Джакопу, богатую римскую вдову и одну из первых последовательниц Франциска Ассизского. В «Speculum perfectionism, рассказе о первых францисканцах, Джакопа изображена по отношению к Франциску как Мария Магдалина к Христу. Анонимный автор пишет: «Она казалась чуть ли не второй Марией Магдалиной, постоянно плачущей и преисполненной религиозного рвения благодаря своей любви к Богу»[717].
Для писателей позднего Средневековья не прошло незамеченным то обстоятельство, что любовь и преданность к Христу укрепили верность и стойкость Марии Магдалины во время страстей Господних. Почти все средневековые авторы, писавшие о Марии Магдалине, говорят об ее необычайной преданности. В 1405 году Кристин Пизанский так писал о Марии Магдалине и других верных ученицах Христа:
Сколь же сильна вера и глубока любовь этих женщин, не оставивших Сына Божьего, прежде покинутого всеми Его Апостолами. Бог никогда не упрекал, как утверждают некоторые мужчины, женщин за любовь, ибо Он поместил искру горячей любви в сердца блаженной Марии и других женщин, поэтому нет никакого сомнения, что Он одобрял такую любовь[718].
Поиск тела Иисуса смятенной Марией Магдалиной ранним утром первого дня Пасхи также рассматривается как проявление стойкости. Екатерина Сиенская писала о Марии Магдалине, что она «обладала добродетелью, заключавшейся в стойкости. Ты показала это, дражайшая Мария Магдалина, когда, не найдя своего возлюбленного Учителя в том месте, где положила, принялась искать его. И потому, Магдалина, дорогая, ты была вне себя»[719]. Один из соотечествеников Екатерины, Джованни Коломбини (ум. ок. 1367 г.), основатель братства Иисуса в Сиене, при описании этого назидательного урока использовал такой же язык и те же метафоры: «Она отправилась на поиски своего возлюбленного супруга словно охмелевшая и наполовину обезумевшая»[720]. Брат Гиунта в таких же выражениях писал о Маргарите Кортонской. Его nova Magdalena, увидев Христа на кресте, уверовала в то, что его тело было похищено. Она была «хмельна от горя и, плача, громко и беспрестанно расспрашивала всех встречных о распятом Христе»[721]. Любовь и преданность Марии Магдалины к Спасителю, как и ее раскаяние, заслуживали, чтобы ее приверженцы восхищались ими и стремились подражать ей в этом.
715
716
См.
717
Speculum perfectionis (minus), под ред.
718
The Book of the City of Ladies, перев.
720
Поел. 71 в Le
О Джованни см.