Генрих с трудом открыл глаза. Голова была настолько тяжела, что он не мог оторвать ее от кровати. Было раннее утро, лучи солнца осторожно заглядывали в окно его комнаты. Сделав над собой усилие, Генрих поднялся с кровати. Он осмотрел себя, осмотрелся вокруг. На нем была ночная рубашка. Его одежда висела в углу, сапоги стояли там же. Он поднялся, подошел к одежде и осмотрел ее со всех сторон. Все было чистым, ни царапины, ни застрявшего в плаще листика или ветки. Генрих выглянул в окно. День начинался, люди выходили по своим делам. Одевшись, он спустился и тут же столкнулся с Мартой.
– Матушка ваша совсем плоха. Всю ночь бредила, только под утро заснула. Я не отхожу от нее. Я послала за лекарем, – сказала она.
– Спасибо, Марта. Скажи, ты не помнишь, что было вчера вечером, или ночью?
– Вы о чем, господин?
– Девочка приходила.
– Да, она еще спит. Потом вы выбежали куда-то, а когда вернулись, я не слышала. Я с матушкой вашей сидела.
Генрих сходил, проведал мать, после чего обратился к Марте:
– А где у нас хранятся ключи от погребов?
– Не знаю, господин, должны быть у вас. Вы же все вещи вашего батюшки себе забрали. Посмотрите.
– Ты права, Марта. Спасибо.
Генрих бросился к себе, где в углу стоял сундук его отца. Открыв его, он принялся рыться в нем, пока не наткнулся на связку ключей. Выбежав на улицу, он кинулся к погребам. Открыл один из них, тот, в котором, как он знал, хранилось старое вооружение его отца. Войдя, зажег факел, прошел по длинному коридору, и очутился в большом помещении, посреди которого стояли два небольших сундука и мешок. Не торопясь, открыв первый сундук, он обнаружил в нем золото и драгоценности. У Генриха перехватило дыхание, и закружилась голова.
Через полчаса он несся верхом во весь опор к замку графини Зальм. Агнессы не оказалось дома. Слуги сказали, что с утра она направилась в город.
Оказавшись в городе, первое, с чем столкнулся Генрих, был потухший костер, расположенный на центральной площади. На его вопрос, что произошло, – хотя он уже привык к таким зрелищам, – ему ответила подошедшая старушка:
– Страшную, сильную ведьму сожгли. Никак не поддавалась, всех околдовать хотела, боялись даже подойти. Уж не знаю, как удалось ее связать, а уж поджечь никто не решался. Страшная, сильная ведьма. Давно таких не видывала.
– Кто такая? – с испугом спросил Генрих.
– Зильда, из дальнего леса. Говорят, она вошла в сговор с графом Гумбольдтом.
– Кто говорит? – зачем-то спросил Генрих.
– Да сама она и начала было что-то бормотать, поливая всех проклятиями, а между делом возьми, да и скажи: «Граф Гумбольдт отомстит за меня, он слушает меня». Но продолжить не успела. Молодая графиня вышла из толпы и первая швырнула факел, да так, что костер тут же поглотил ведьму, после уж и все начали забрасывать ее кто, чем мог. Сожрал огонь ведьму.
– Молодая графиня Зальм? Агнесса? – поинтересовался Генрих.
– Она самая, она, господин. Ну, пора мне, милок.
Генрих развернулся и тут же столкнулся с Агнессой.
– Генрих, дорогой! – воскликнула она. – Как я рада тебя видеть! Ты не меня ищешь. Я рано утром по делам в город отправилась, забыла тебе послание оставить. Что с твоим лицом? Ты бледный. Ты здоров?
– Агнесса, – еле выговорил Генрих, – что произошло этой ночью?
Агнесса удивленно посмотрела на него.
– Давай, уйдем с площади. О чем ты говоришь, милый?
– Ты же знаешь, Агнесса. Кто ты? – на глаза Генриха навернулись слезы. – Ты ведьма? Ответь, пожалуйста?
– Что ты такое говоришь, Генрих?
– Я видел тебя в лесу этой ночью, в моем лесу. Ты организовала шабаш, а после…
– Успокойся, успокойся, милый. На вот, выпей воды.
Пока Генрих жадными глотками пил воду, Агнесса впилась в него своими огромными черными глазами так, что прелесть ее взгляда мгновенно успокоила Генриха. Он ощутил тепло, растекающееся по всему телу.
– Так что ты говорил? – ласково продолжила Агнесса.
– Зильда, ты выслала ее из леса, потом Герамина, ты приказала ей найти сокровища, потом, потом я не помню… Боже, Агнесса, что происходит?
– Как ты попал в лес, Генрих? – спокойно спросила его Агнесса.
– Я шел по твоим стопам.
– А как вернулся домой?
– Я не помню. Я…
– Ты очень устал. События последних дней могли помутить твой рассудок…
– Мама! – вдруг воскликнул Генрих.
– Что с ней?
– Она впала в беспамятство. С ней случился удар, сразу, как я спросил про… про что же я спросил? Кажется, речь шла о сокровищах, награбленных моим отцом и дядей Альбертом. Или это она говорила? Ты права, Агнесса, мой рассудок…