Сомерсет не стал осаждать Эдинбургский замок, но, оставив небольшой отряд в замке Брути в окрестностях Данди, вернулся в Англию в октябре, под конец военного сезона. Мария присоединилась к матери в Стирлинге; трехнедельная ссылка маленькой королевы закончилась.
Мария де Гиз осознала, что единственный шанс на спасение Шотландии заключается в формальном союзе с Францией, и в конце ноября французский посол Анри Слётин, сеньор д’Уазель, отплыл домой с «некоторыми положениями договора, которые ни вдовствующая королева, ни правитель не могли доверить никому, кроме него». Речь шла об условиях брачного договора Марии и дофина.
Сомерсет понял, что, если промедлит еще немного, в Шотландию придет подкрепление из Франции. Он предупредил такое развитие событий, отправив в конце февраля первую армию вторжения под командованием лорда Грея из Уилтона, которая достигла Хаддингтона. Здесь он оставил постоянный гарнизон, к которому в апреле присоединилось более крупное войско. Оно должно было полностью оккупировать Хаддингтон и превратить его в базу для будущей оккупации Нижней Шотландии. Арран осадил город, причем ходили слухи, что он собирается договориться с лордом Греем и присоединиться к англичанам. Верный себе, Арран, безусловно, собирался пристать к победителю, но ему было сложно сделать выбор, после которого он мог бы перейти на другую сторону без угрызений совести.
Ухудшавшаяся ситуация показала, что Марию Стюарт нужно опять перевозить, и на этот раз с совершенно очевидным намерением она была отправлена в замок Дамбартон, расположенный над гаванью, лучше всего подходившей для бегства во Францию. Неизвестно, как подействовали на четырехлетнюю Марию поспешный отъезд и расставание с матерью, но в марте 1548 года она заболела. Неизбежно распространились слухи, что она при смерти; таким образом, Сомерсет лишался оснований продолжать военную кампанию, а Генрих II — будущей дофины. На самом деле Мария просто должна была переболеть обычными детскими болезнями: у нее уже была ветрянка, а теперь она заразилась корью; впрочем, в XVI веке любая из этих болезней могла оказаться смертельной. Тем не менее она выжила, и свирепое ухаживание двух соперников продолжилось.
Вместе с вестями о французском союзе пришло и трогательное письмо Марии от ее одиннадцатилетнего сводного брата Франсуа, герцога Лонгвилля, в котором он рассказывал ей, как каждый день практикуется в ношении доспехов и учится биться на копьях верхом на лошади. Как только он научится обращаться с оружием, писал он, он приедет и защитит свою сестру от тех, кто хочет ей навредить. Послание Генриха II было менее чарующим, но зато более полезным: король помог вечно колеблющемуся Аррану принять решение, предложив его сыну, Джеймсу Хэмилтону, руку дочери герцога де Монпансье, а также обещав даровать самому Аррану французское герцогство, как только будет подписан брачный договор.
После этого 21 июня 1548 года графу Шрусбери было отправлено послание: «В Лейте находятся французские галеры и другие корабли; они высадили 5 или 6 тысяч человек, итальянцев или гасконцев… и те вовсю похваляются и говорят, что придут в Хаддингтон. Но я думаю, им тут покажется слишком горячо и станет не до того». Французскими войсками командовали сеньор д’Эссэ и его товарищ Жан де Боге, который ни во что не ставил шотландскую армию. Подождав прибытия Марии де Гиз, французы решительно осадили Хаддингтон. Пока англичане были таким образом заняты, Мария де Гиз 7 июля открыла в палатках неподалеку от города заседание парламента. Его задача была проста. В обмен на изгнание англичан из Шотландии королева Мария должна обручиться с дофином Франциском, а Генрих II гарантировал независимость Шотландии, как это уже случалось в прошлом. Мария де Гиз не могла больше рисковать, обороняя Шотландию, когда правительство возглавлял некомпетентный Арран, поэтому с радостью подписала договор. Как только на него поставили печати, Арран стал герцогом де Шательро с ежегодной пенсией в 12 тысяч ливров, при этом в расчет не брались ренты с земель герцогства, которые вполне могли удвоить эту сумму.
Французские корабли следовали в Дамбартон кружным путем, а французский командующий де Боге увидел Марию и ее двор впервые: