Мария
Берли
Мария
Берли
Мария
Берли
(многозначительно)
Мария
(Уходит.)
Явление восьмое
Берли. Полет.
Берли
Полет
Берли
Полет
Берли
Полет
Берли
Полет
Берли
Полет
Берли
Полет
Берли
Полет
Берли
(поспешно прерывая его)
Лишь они
Меня под меч подводят правосудья,
И лишь от них очиститься мне надо.
Милорд! Не уклоняйтесь от вопроса!
Доказано и то, что вы с Ментозой,
Послом испанским, тайно сообщались…
Не уклоняйтесь, сэр!
Что вы хотели
Поднять восстанье и низвергнуть веру
Державы нашей, на нее призвав
Всех королей Европы…
Если даже
И правда это (не было того,
Но, предположим: было)! Сэр, меня
Здесь держат вопреки правам народов.
Я не с мечом в Британию пришла,
Пришла в слезах просить гостеприимства
Священного! В объятья королевы
Я бросилась, по крови близкой мне.
И что же обрела? Тюрьму, оковы
Взамен желанной помощи… Скажите!
Чем связана я в мыслях и делах
И в чем мой долг пред Англией отныне?
Священным правом я самозащиты
Лишь пользуюсь! Порвать стараясь узы,
Я выставляю силу против силы,
Скликая всех князей материка.
Все, что согласно с рыцарскою честью
Во дни войны, я применять вольна,
И запрещают гордость мне и совесть
Убийство лишь, удар из-за угла —
Лишь это обесчестило б меня.
Да, обесчестило, но не лишило
Державных прав, не сделало б подсудной —
Затем что спор о силе, не о праве,
Меж мною и Британией идет.
На право грубой силы не ссылайтесь,
Миледи! Вам невыгодно оно.
Да, я — слаба, она — всевластна, сэр!
Пусть применяет силу, пусть меня
Погубит в упрочение престола,
Но пусть тогда и скажет, не стыдясь,
Что применила силу, а не право,
Что не Фемида ей вручила меч
Расправиться со мною, ненавистной!
Пусть не хоронит под плащом священным
Насилия отточенный кинжал!
Мир не потерпит шутовства такого!
Пусть шлет убийцу, но меня не судит!
Преступное деянье да не будет
За подвиг выдавать людская лесть!
Пусть кажется такой, какая есть!
Упорствует и будет, рыцарь Полет,
Упорствовать она до самой плахи.
Гордыни сердца этого не сломишь!
Сразила ль весть ее? В ее глазах
Блеснула ли слеза, мелькнул ли ужас?
Не к жалости она взывает нашей!
Ей ведомы сомненья королевы,
Отвагу в ней родит наш тайный страх.
Упорство это, лорд-казнохранитель,
Исчезнет вместе с поводом к нему.
Не с полною, осмелюсь вам сказать,
Пристойностью велось дознанье это.
Да, Беббингтона с Тичберном напрасно
Не допросили с ней лицом к лицу,
Как и писцов ее обоих.
Нет!
Нет, рыцарь Полет! Слишком нам знакомы
Ее уменье управлять сердцами
И женских слез прельстительная власть.
Как только Кэрл, поставлен перед нею,
Подумает сказать такое слово,
Которое судьбу ее решит,
Он струсит, отречется от всего.
А
таквраги Британии весь мир
Наполнят оскорбительной молвою
И торжество благого правосудья
В бесстыдное кощунство обратят.
Вот это и печалит королеву.
Ах, если бы злодейка бренный мир
Покинула, не преступив границы
Британии!
На то скажу: аминь!
Иль здесь, в тюрьме, скончалась от болезни!
От многих зол господь бы нас упас.
А впрочем, если случай и поможет,
Убийцами нас все же заклеймят.
Возможно, сэр. Кто людям запретит
Иметь свое сужденье?
И, однако,
Где нет улик, там шуму будет меньше.
А пусть себе шумят! Не многошумной
Хулы страшись, а той, что справедлива.
Ах, и святая справедливость, сэр,
Хулы не избегает. Глас народа
Всегда за пострадавшего; завистник
Чернит того, кто победил в борьбе.
Меч судии — под стать мужской деснице,
А в женской ненавистен. Род людской —
Увы! — не верит в женское бесстрастье,
Сопернице несущее беду.
Напрасно мы вершили правый суд!
Помилованье — право королевы.
Она к нему прибегнет; мир осудит
Монархию за смертный приговор.
А это значит…
Жить ей? Никогда!
Ей жить нельзя, никак нельзя! Лишь это
И мучит, и тревожит королеву,
И сна ее лишает. Я читаю
В ее глазах душевную борьбу.
Уста ее немотствуют, но взгляд
Настойчиво и внятно вопрошает:
«Средь слуг моих ужели не найдется
Ни одного, который бы избавил
От тягостного выбора меня:
Дрожать на троне в непрерывном страхе
Иль под топор подставить королеву,
Сестру мою?»