Зато сама основа события кажется правдивой. Ведь известно, как яростно дрались между собой три польских дивизионных командира; известно, что старые заслуженные генералы Зайончек и Домбровский делали все, чтобы вырваться из-под власти молодого и менее опытного "князя-министра". Сохранилось письмо этого периода от Зайончека к Понятовскому, начинающееся словами:
"Господин Военный министр! Я устал от переписки с Вами. Тон Ваших писем мне не нравится; было бы умнее вообще не переписываться..." Так что Зайончек мог искать поддержки против Понятовского и у Валевской.
Более того, соглашение генерала-склочника с Валевской и ее братом подполковником Бенедиктом Юзефом Лончиньским могло быть прологом серьезной политической интриги, которая разыгралась спустя некоторое время в главной императорской квартире в Финкенштейне.
XI
Наполеон перенес свою главную квартиру в Финкенштейн в начале апреля 1807 года, пани Валевская появилась там спустя две или три недели.
"Известия из главной квартиры поступали... очень часто, - вспоминает варшавская мемуаристка Анна Потоцкая (урожденная Тышкевич). - Неприятель отступил, чтобы сосредоточить свои силы. Император, уверенный в победе, не тревожился этим и, казалось, ожидал наступления. Поскольку погода была еще неблагоприятная и Наполеон не знал, чем ему заняться, он послал за Валевской. Брат прекрасной дамы, неожиданно произведенный из поручиков в полковники, взялся тайно доставить ее в штаб-квартиру... Почти тут же стало известно, что ночью прибыла карета с тщательно задернутыми занавесками, об остальном нетрудно было догадаться. Только место, где высадилась путешественница, осталось неизвестным..."
Из приведенного отрывка видно, что не коварство Зайопчека, не военно-политическая миссия (как утверждает на основании "Записок" граф Орнано), а призыв тоскующего любовника был причиной приезда Валевской в Финкенштейн. Пани Анетка черпает свою информацию из достоверного источника, от ближайшей подруги Марии - Цихоцкой или Соболевской. Сведения эти находят подтверждение в записках Констана и у некоторых других мемуаристов. Но все это, вместе взятое, еще не опровергает версии Орнано. Посторонние лица могли и не знать о визите генерала Зайончека в Кернозю.
Рассказ Потоцкой довольно ехиден, особенно там, где дело касается брата героини. Следует выяснить, о котором из двух братьев Марии в данном случае идет речь.
Большинство биографов настаивает на том, что фаворитку отвозил к императору Теодор Лончиньский. Но это утверждение, порожденное биографической путаницей, о которой я писал в предыдущих главах, ошибочно.
В 1807 году младший из братьев Лончппьских еще не принимал активного участия в карьере сестры. Оставив в чине лейтенанта прусскую армию, Теодор надолго порвал с военным ремеслом и абсолютно отошел от жизни на людях; поселился в деревне и хозяйствовал себе спокойно в Черневе, родовом имении, доставшемся ему в наследство. Гораздо теснее был связан в это время с судьбой Марии ее старший брат, Бенедикт Юзеф, владелец Кернози, высший офицер польского войска, состоявший как раз в это время при французском генеральном штабе.
Не подлежит сомнению, что именно он сопровождал сестру в поездке в штаб-квартиру. Из того, что зафиксировали некоторые мемуаристы, следует, что этот бравый офицер-легионер в морально-этических вопросах отнюдь не был Катоном. Вернувшись из Италии, он бывал довольно частым гостем во дворце князя Юзефа Понятовского, где самозабвенно играл в фараон и кутил с тогдашней компанией князя. Там-то он и завязал близкое знакомство с двумя почтенными дамами: графиней де Вобан и Эмилией Цихоцкой. Помимо разных мелких грешков, присущих большинству дворянской молодежи, "травмированной" прусской оккупацией, Бенедикту Юзефу приписывают немалое участие в том, чтобы склонить сестру к роману с Наполеоном. Но я не считаю, чтобы заслуженный офицер действовал в данном случае из низменных побуждений. Будучи экс-легионером, он, конечно же, разделял культ Бонапарта; будучи Лончиньским, он выступал как пламенный патриот, а поскольку натура не отказывала ему в честолюбии, то он мог связывать с любовью императора к сестре некие далеко идущие политические планы. Я не удивился бы, если это именно он был автором и главным вдохновителем идеи о "патриотическо-исторической роли" Марии.
Злоязычная пани Анетка преувеличивает, утверждая, что брат Валевской "был неожиданно произведен из поручиков... в полковники". В архивах французского военного министерства сохранилось личное дело генерала Бенедикта Юзефа Лончиньского, оно подробно отражает его очередные повышения по службе и присваиваемые ему воинские звания: 1792 подпоручик, 1794 - поручик, 1797 - поручик Итальянского легиона, 1798 капитан, XII.1806 - командир полка в новом войске польском, 5.II.1807 майор, 6.III.1807 - "адъютант-полковник" при штабе Бертье, 1.IX.1807 командир 3-го полка уланов, 27.11.1812 - бригадный генерал. Из этого дела видно, что военная карьера старшего брата Марии шла, в общем, нормально. Правда, после прихода французов темп его продвижения явно ускорился, но следует помнить, что это был период формирования нового польского войска, когда опытные офицеры с военным образованием и боевым прошлым ценились на вес золота. Некоторое сомнение вызывает, правда, последнее производство, связанное со службой при французском штабе.
Тут действительно можно усмотреть протекцию Валевской. И в этом не было бы ничего удивительного. Если уж глава рода Лончиньских действительно хотел быть политическим наставником императорской фаворитки, то значительно легче было играть эту роль с вершин штаба Бертье, чем в положении польского строевого офицера.
Так что он мог настоять, чтобы сестра проложила ему дорогу к главному алтарю.
Во французских архивных документах, связанных с пребыванием Наполеона в Финкенштейне, имя старшего брата Валевской фигурирует дважды, Впервые он упоминается 28 апреля 1807 года. В этот день шеф генерального штаба, маршал Александр Бертье, вручил императору письмо, в котором поддерживал прошение полковника Лончиньского о награждении его орденом Почетного легиона. На полях документа сохранилась собственноручная пометка императора: "A guelle bataille s'est-il trouve?" (В каком сражении участвовал?) Из этого видно, что в служебных делах Наполеон не признавал никаких личных одолжений.
Но тут дело было чистое. Для того, чтобы развеять сомнения императора, претендент на орден приложил письменное свидетельство офицеров 3-го батальона Первого польского легиона. Былые товарищи подтверждали его участие во внушительном числе итальянских сражений, подчеркивая мужество и другие качества, отличающие хорошего офицера. Короче говоря, брат фаворитки имел полное право претендовать на орден Почетного легиона и получил бы его без того, чтобы прибегать к чьей-либо протекции.
К сожалению, активность честолюбивого офицера не ограничивалась стараниями получить заслуженное отличие. Дальнейшие его действия в стенах главной квартиры имели уже более противоречивый характер и выходили за пределы лично служебных дел. Из сохранившихся документов видно, что полковник Бенедикт Юзеф Лончиньский сыграл одну из главных ролей в двусмысленной и неприятной интриге, имеющей целью произвести перемены в руководстве польскими вооруженными силами.
Атмосфера Финкенштейна весьма способствовала политическим интригам. Весной 1807 года этот маленький мазурский городок преобразился в столицу могущественной империи. Резиденция прусских юнкеров фон Финкенштейн на десять недель стала диспозицнонным центром власти для половины Европы. Ежедневно отсюда высылали десятки курьеров с письмами к королям и императорам. Наполеон, играя в "очко" со своими маршалами, решал судьбы народов. В прежней бальной зале принимали экзотические посольства из Турции и Персии, а по вечерам смотрели представления, устраиваемые корифеями французского театра. В комнатах, прилегающих к императорским апартаментам, ожидали аудиенции высокие сановники из Парижа и союзных столиц. В передних гудела разноязыковая толпа политических актеров рангом поменьше. В Финкенштейне определяли границы новой Европы, добивались должностей в еще не существующих государствах, заключали конъюнктурные союзы и плели сложные интриги, искали протекции и взаимно чернили друг друга.