Он тоже достал свою шпагу и, как и Жак, проверил лезвие, ткнув им в носок сапога.
Жак по-прежнему не произнес ни слова. Он был готов начать защищаться. Внезапно он вспомнил лицо Марии, которое еще больше выигрывало от тонко нанесенной косметики и казалось необыкновенно изысканным. Внутри у него все сжалось, но это не был страх. Жак не боялся смерти; он боялся, что не сможет сдержать данное Марии слово. Что она подумает, если он не придет в игральный дом? Увидит ли он ее когда-нибудь еще? Неужели она вскоре его забудет? И, если он не помешает, неужели она выйдет замуж за своего престарелого жениха? Но вскоре все его внимание сосредоточилось на одном - как убить стоящего перед ним человека с ухмыляющейся физиономией.
Все это время секунданты, д'Агийяр и Водрок, вполголоса совещались, и теперь окончательно разрешили все вопросы ведения дуэли. Шевалье подошел и встал между соперниками. Будто во сне, дю Парке услышал, как он хлопнул в ладоши и крикнул:
- К бою, господа!
И тут же звякнули шпаги.
Глава пятая
ПУСТЫЕ МЕЧТАНИЯ
Жак ле Шено де Сент-Андре был владельцем роскошного особняка недалеко от порта Сент-Мишель. Звание главного интенданта позволило ему накопить огромное состояние и заполнить свой дом ценностями, привезенными со всех концов земли. Он получал деньги от сделок с купцами, придворными и даже с испанскими пиратами, но, несмотря на несметное богатство, его тщеславие все еще не было удовлетворено.
Всю дорогу, пока они возвращались в тот вечер в особняк в Сент-Мишеле, Мария не проронила ни слова. Последние несколько часов казались ей сном.
Этого не могло случиться в реальной жизни, такое бывает только в снах и сказках. Раньше она думала, что свадьба с Сент-Андре - это и есть сказка, но теперь в ее жизнь вновь ворвался Жак. Не успела судьба выйти на новый, возможно, неверный виток, как неожиданное появление Жака открыло другие перспективы.
По крайней мере, так казалось до тех пор, пока она не стала свидетелем ссоры между виконтом и дю Парке. Она с ужасом поняла, что теперь все ее надежды разбиты, потому что о фехтовальном мастерстве Тюрло ходили легенды, и вряд ли этот опытный дуэлянт, прослывший непобедимым, оставит Жаку жизнь. От этой мысли ей захотелось кричать. Земля уходила из-под ног, и, чтобы не упасть, ей пришлось опереться на руку Сент-Андре. Он помог ей сесть в карету, где она в изнеможении откинулась на сиденье, бессильная что-либо говорить.
Когда они подъехали к дому, Сент-Андре помог ей выйти из кареты. Он заметил, что она слегка дрожит и что у нее совершенно ледяные руки.
- Ты, кажется, сильно расстроена, дорогая моя, - сказал он, - я надеюсь, виной тому не эти юные горячие головы с их дурацкой ссорой?
- О Жак, - сказала она, стараясь скрыть волнение, - вы же знаете, я не привыкла бывать в обществе, тем более в таком. Я еще ни разу не слышала, как вызывают на дуэль. Эти двое в самом деле будут драться и убивать друг друга?
Взяв за руку, он завел ее в дом, где их ждал лакей, чтобы принять одежду. Когда тот ушел, Сент-Андре спросил:
- Я поднимусь с тобой?
Она вздрогнула.
- Нет, Жак, прошу вас, не сегодня, - взмолилась она, - уже поздно, и я так устала! Последнее происшествие испортило мне настроение. Я абсолютно без сил.
Ее попытки скрыть истинные чувства привели к тому, что Сент-Андре усмотрел в выражении ее лица нечто похожее на обещание. Он улыбнулся:
- Ну что же, дорогая, иди и ложись. Я зайду попозже посмотреть, уснула ты или нет.
Она взбежала по лестнице, ведущей в ее комнату, не оборачиваясь на Сент-Андре, который провожал ее взглядом. Затем он вызвал звонком лакея и отправил его за стаканом испанского вина.
Потягивая вино, он мысленно представил, как Мария сейчас снимает платье. Это так взволновало его, что с трудом удалось подавить возбуждение. Он пил вино маленькими глотками и предавался воспоминаниям встречи с Марией.
Не без снисхождения он вспомнил церемонию представления ко двору этого плотника, Жана Боннара. Великан едва не умер от смущения, когда сам король объявил, что он награждается за заслуги перед морским флотом, проявившиеся в руководстве строительством корабля для д'Энабюка. Придворные откровенно потешались над нескладным гигантом, а также над его дочерью, стоявшей рядом со скромно опущенной головой. Слишком простое и совсем не подходящее к случаю платье вызвало у них смех, особенно у женской половины.
Их вид позабавил даже короля, и он с улыбкой попросил Марию подойти, отчего она совсем потеряла голову, неуклюже присела в реверансе и, споткнувшись на ровном месте, непременно упала бы, если бы отец не поддержал ее мясистой лапищей. Неудача была встречена громким взрывом смеха, эхом отозвавшимся в высоких стенах дворца.