Секс с Рэем я любила, потому что любила Рэя. И возможности предвкушать у меня не было, потому что мы с ним сразу перешли к основному блюду. Сантьяго я не любила, но определенно я хотела с ним секса и от невозможности получить прямо сейчас, жарилась на медленном огне.
Почему же я медлила? Я была свободна, меня ничего не останавливало, так почему?
Тот же вопрос задал мне и Тьяго, где-то спустя пару недель нашего совместного проживания.
Было 20 декабря, близилось Рождество и мы решили, что будет неплохо украсить дом, чтобы почувствовать себя немного ближе к родным. Удивительно, но никаких проблем с елкой не было, они просто продавались на каждом шагу. Мы накупили целую гору шаров, свечей и оленей и ближе к вечеру наш дом переливался как одна большая иллюминация. Мы достали прохладное вино, Тьяго поднял бокал.
– Мне сейчас кажется, что мы в горах Монтаны, в домике из прошлого века, занесенном снегом. Мы хорошо потрудились сегодня, а надо было немало потратить сил скупить и расставить столько рождественского хлама! За нас!
Он пригубил вино, а я поняла, что с трудом могу отвести взгляд от его рта. У него был красивый рот, крупные губы, твердая линия и нежная ямочка над верхней губой. Внезапно стало жарко, краска бросилась к лицу, чтобы скрыть смущение, я залпом попыталась выпить вино, конечно же, закашлялась, он стал стучать мне по спине и оказалось, что мы стоим слишком близко. На его ключицах блестели капельки пота. Не поднимая глаз, во власти момента, я провела по ним пальцем, облизала. Соленый. Сантьяго взял меня за подбородок, приподнял его вверх, очертил большим пальцем вокруг моего рта, потом раскрыл губы и стал гладить их внутреннюю поверхность. Я задышала неглубоко и часто. Когда он наконец-то поцеловал меня, мне показалось, что я ждала этого вечность. Я стала расстегивать на нем рубашку, путаясь в пуговицах, он снимал с меня майку, пытаясь одновременно не прекращать поцелуя и таким вот клубком из сплетенных рук и ног мы ввалились ко мне в спальню и упали на кровать.
Не глядя, помогая руками и ногами, он разделся сам, стащил с меня длинную юбку, обеими руками взялся за резинку трусиков и потянул вниз, и именно в момент, который я столько раз представляла, лежа на этой самой кровати в одиночестве, моя голова меня подвела. Всего лишь молнией мелькнувшая и пропавшая мысль:«что я делаю!», но тело отреагировало мгновенно, напряглось, я инстинктивно сжала ноги, закрываясь, не пуская его. «Может, не заметит» – отчаянно подумала я, но, конечно же, Сантьяго заметил. Он откатился с меня и лег на спину рядом.
– Что сейчас произошло?– я слышала по голосу, он был задет.
– Тьяго, я не знаю, правда не знаю, что это было. – Я прижалась к нему – Давай начнем сначала?
Он повел плечом, высвобождаясь от меня.
– Не знаешь? Сначала? А потом что случится? Ты начнешь плакать?
– Зачем ты так говоришь?
– А зачем ты так поступаешь? Это ты начала все это, а потом оказалось, что что? Ты пошутила? Ты не готова? Боишься? Я не давил на тебя и давал время разобраться со своими чувствами, но оказывается, тебе просто необходимо держать меня на коротком поводке!
Вот тут я действительно начала плакать.
– Я хочу тебя. Я…Я просто хочу быть уверена, что поступаю правильно.
Он взял мои ладони в свои. Его голос смягчился.
– А как правильно, Мариза? Поговори со мной, что тебе нужно? Я хочу помочь. Скажи мне в чем дело, мы разберемся в этом, обещаю.
Я помотала головой, по моему лицу текли слезы. Совершенно невозможно было найти слова и объяснить, что как бы я ни храбрилась, но мое сердце все еще болит по другому человеку, и однажды уже в моей жизни я целых полгода спала с мужчиной, только потому, что пыталась выбить из своей души клин, и никогда, никогда больше не хотела повторения такой ситуации.
Какое-то мгновение Сантьяго смотрел мне в глаза, ища там ответ, потом отпустил мои руки, поднялся, стремительно оделся и вышел. Я слышала, как захлопнулась входная дверь.
Ночевать он не пришел.
***
Следующие несколько дней мы практически не пересекались, старательно избегая друг друга. Я осталась утренним жаворонком и все так же в пять утра отправлялась на пляж. Иногда мы в дверях встречались с Тьяго, который в это время только возвращался, перейдя на сторону ночи.
Вся тоска и печаль, которые, казалось, отступили с приездом Сантьяго, вернулись с удвоенной силой и я снова замкнулась в себе. Разговаривать мне было не с кем, еду я покупала прямо на улице, целыми днями валялась на песке и рисовала истории, одна мрачнее другой.
Когда в канун Рождества начались поздравительные звонки, я сделала радостное лицо и бросилась в бой. Бабушка и дедушка, Джей, Митч и Кэм, Марианна, Кайли, Мишель, Дженна, Пьер и Карин (они собирались пожениться!), сияющая Моника и, как всегда, самодовольный Джейме, все они были счастливы и полны надежд. Я улыбалась им, я скучала по ним, я завидовала им.