Она сняла трубку сразу.
– Здравствуй, любимая. Все хорошо?
Я не стала тянуть кота за хвост.
– Мам. Я хочу спросить. Кое-что личное. Можно?
– Конечно, милая. Все что угодно.
– Ма, я знаю, что ты любила папу и когда он умер, твое сердце разбилось. Тогда скажи мне… скажи, как у тебя получилось полюбить Хавьера? Я же знаю, что ты любишь его по-настоящему, как ты сумела это? Я… Мне нужно это знать сейчас.
– Это не произошло за один день. Но однажды я поняла, что я буду любить Лукаса всегда, но он не вернется. И я разрешила себе жить дальше – и тогда оказалось, что сердце может вместить в себя не только одну настоящую любовь, а иногда даже две.
И было еще одно, что я должна была спросить. То, что причинит нам обеим боль, как бы она не ответила.
– А если бы… если бы папа вернулся? Мама, что бы ты сделала, кого бы выбрала?
Она долго молчала, и я знала, что она плачет, потому что по моему лицу тоже текли слезы, но когда она заговорила, ее голос был спокоен.
– Я не знаю, Ри. Иногда нужно просто делать то, что кажется правильным сейчас, и надеяться, что когда придет время выбора, ты не ошибешься.
После этого разговора мне стало легче, словно я получила индульгенцию на будущие грехи. Через два дня был Новый год, и я решила, что это отличный повод начать новую жизнь, повзрослеть и заодно переспать наконец-таки с Сантьяго.
Как обычно, у судьбы были свои планы.
И планы эти начали осуществляться следующим же утром.
Я проснулась оттого, что в дверь громко стучали. К нам никто никогда не приходил, и уже сам факт, что кто-то стоит на пороге, вызывал легкий испуг. А вдруг это Рэй, я сейчас открою, и он схватит меня своими огромными ручищами и утащит в закат, – и я сама изумилась тому, насколько подскочил мой пульс при само́й только безумной мысли об этом. – Хотя сейчас рассвет, Мариза, поправила я себя. И, скорее всего, там какая-нибудь не совсем бывшая девушка Сантьяго готовится выцарапать тебе глаза. А вот и он сам, подтянулся из спальни, заспанный и лохматый, в одних шортах, а за ним его прекрасная Убон. Или это Кеута?
– Я открою, – кивнула я ему, – с добрым утром. И открыла.
Я жила в Таиланде уже два месяца и ежедневно вставала с рассветом, но именно в единственное утро, когда я проспала до одиннадцати, мои родители решили нагрянуть с неожиданным визитом.
– Мама? Хавьер?
Паника накрывала меня не хуже цунами. Они. Здесь. А это даже не мой дом! И я в одних трусах и майке. Сантьяго уже стоял за моей спиной. Заспанный. Лохматый. В одних шортах. Мамочки.
К слову, о мамочках.
Ева подняла брови и было видно, что позже она прокомментирует все и очень, очень подробно. Зато Хавьер, тот развлекался вовсю.
– С наступающим, дорогая. Прости, что не предупредили, но маме очень хотелось сделать тебе сюрприз и, как видишь, нам это удалось. – Он весело посмотрел на маму, и на его лице явно читалось «я выиграл, я выиграл». У Евы сделалась такая улыбка, как будто она прожевала лимон.
– Ааа, дон Сантьяго де Сильва? Полагаю, вы так и присматриваете за Маризой с Рождества? Впервые на моей памяти Тьяго не нашелся с ответом. Видимо, его остроумие благоразумно смылось.
– Можно нам зайти? Или лучше отправиться в отель?
Сантьяго первым взял себя в руки.
– Ни о каком отеле не может идти и речи, конечно, проходите.
Мы посторонились, и родители вошли в дом.
– Правда ведь, никогда так остро не бросается в глаза беспорядок в квартире, как в момент, когда туда неожиданно входит мама? – прошептал мне Тьяго. Я поморщилась. Начиная с Рождества никто не утруждал себя уборкой. Женщина, которая у нас убиралась, взяла отпуск на пару недель, а новую мы искать поленились. Попадались пустые бутылки. Пиво, шампанское, виски, ром, водка, вино. Тарелка с порядком подвявшими экзотичными фруктами. Пепельница, полная бычков. Тайская шлюха посреди гостиной! О Боже! А если они подумают, что мы с ней… втроем?
– Папа, мама, это Денг. Она не моя, она Тьяго, то есть не Тьяго, а сама по себе, а просто зашла в гости и осталась ночевать у нас, то есть не у нас, а у него, я хотела сказать, что наши комнаты не рядом, мы не вместе спим, то есть мы не спим вместе…
Они все внимательно смотрели на меня, пока я вешалась на собственной веревке. Пантомима была достойна кисти мастера: брови Евы почти у границы волос, Хавьер лопается от смеха, Тьяго как будто кто-то сильно щекочет, невозмутимая Цветок Лотоса жует жвачку.
– Ева, Хавьер, а давайте я покажу вашу комнату, вы наверняка жутко устали с дороги, голодны, хотите спать, пересохло в горле, и вы мечтаете о бокале вина, а Мариза пока проводит нашу гостью. – Тьяго подхватил чемоданы и настойчиво увлекал родителей в свободную спальню – какое счастье, что это такой огромный дом и в нем есть чистая спальня!, а сам обернулся и, отчаянно жестикулируя и артикулируя, показал мне: