Он выдохнул с облегчением. Ну конечно! Шовинистическая свинья! Если с мужиком – то это изнасилование, а если с девушкой – то всего лишь пикантная шалость. На его лице расплылась дурацкая улыбка.
– Я знал! Я знал, что между вами что-то есть! Я чувствовал это всем своим…
– Сердцем? – ехидно подсказала я.
– Ага. Сердцем. Им самым. – он даже не смутился. – И как впечатления?
– То есть то, что я была с женщиной, вдруг отменяет всю ту прочувствованную речь, которую ты произнес? После этого у меня не могло остаться душевной травмы?
– Ну-у, это же все-таки не совсем по-настоящему…
Я так на него посмотрела, что он счел за лучшее вовремя заткнуться.
– А у тебя осталась душевная травма?
Я подумала над его вопросом.
– Нет. Не осталась. Это был хороший день.
– Не сомневаюсь! – он снова оживился. – А ты мне расскажешь, как все это было?
– Нет. – очень твердо ответила я. – Никогда.
– Никогда не говори никогда, – беспечно отмахнулся от меня Тьяго. – Вот напою тебя как-нибудь и…
Я хотела возмутиться, но он не дал. Закрыл рот поцелуем. Убедившись, что я прекратила спорить, обхватил мои плечи, уложил на кровать, сам удобно устроился сверху.
– Уж не думаешь ли ты, что я не заметил, что кое-кто из нас не получил свою полную порцию удовольствия?
Февраль, Таиланд
Соединились наши орбиты
Мы видим мир, которого нет
Что к тебе тянет, будто магнитом
Ни для кого уже не секрет
(Полина Гагарина – Обезоружена)
В начале февраля Тьяго спросил меня: Риз, ты правда никогда не злишься и не устраиваешь скандалы?
Мы валялись на кровати, растащенные после секса, Тьяго пальцем выводил внизу моей спины сложные спирали и вопрос прозвучал как минимум странно. Я приподнялась на локте:
– Почти никогда. А тебе что, стало не хватать остроты?
– А вот как раз нет. Просто ты в официальном статусе моей девушки уже месяц и ни разу не наехала на меня из-за того, что я много работаю, не оценил новое платье, макияж и вообще не уделяю тебе внимания.
– У меня нет новых платьев, у меня и старых-то два. Ни разу в Таиланде я не нанесла на себя макияж. И мне хватает твоего внимания.
– Правда, хватает? Ты не чувствуешь себя одинокой? В последнее время я и правда много работаю.
– Да брось, Тьяго, три часа после завтрака сижу с ноутбуком на веранде, не считается за много работаю. Ты внимателен ко мне, ты проводишь со мной дни и ночи, насколько я знаю, у тебя нет никаких других женщин и у тебя никогда не отсыхает язык сказать мне приятное или признать, что был неправ, когда ты неправ. Не знаю, как ты, но лично я наслаждаюсь каждым днем этого месяца.
– А ночью?
– И каждой ночью.
– То есть ты всем довольна и всегда в хорошем настроении. И как ты такая получилась-то?
– Я пожала плечами. – Не знаю. Мне всегда хватало внимания. Сколько я себя помню, всем всегда было до меня дело, со мной проводили время, никогда не отправляли поиграть одной. К кому бы я ни подходила: маме, папе, дедушке, бабушке, все всегда включали меня в свои занятия. С Эленой мы готовили, с Джеком ходили в море, с мамой мы читали или рисовали, ну а с папой мы вообще были лучшими друзьями. Мне никогда не приходилось ссориться, доказывать свою правоту, добиваться желаемого. Да и по натуре я неконфликтный человек. Когда мы уже стали жить с Хавьером… Мама и Моника, у них обеих сумасшедшие характеры, пространство рядом с ними – зона повышенной возгораемости, а я всегда была самой милой и спокойной, никогда не спорила и не упрямилась, всех мирила и была отдушиной для всех. Все меня любили и восхищались мной.
– Ага, и потом ты выросла в милую и спокойную девушку, у которой при первой же сложной ситуации напрочь срывает кукушку, и она сначала долго говорит всем, что все хорошо, лишь бы только никого любимого не разочаровать и не подвести, а потом бац – и получите-распишитесь: попытка самоубийства, секс с первым встречным, соблазнение шлюхи своего парня.
– Как ты понял? – я вытаращила глаза.
– Наверное, потому что был тем самым первым встречным, с которым ты переспала? Или ты про соблазнение Дэт?
Я ткнула его кулаком в грудь.
– Нет, я не про это! Как ты догадался, что все срывы из-за того, что больше всего на свете я боюсь причинить переживания родным? В прошлый раз мне пришлось долго прорабатывать это с психотерапевтом, чтобы я поняла.
– Ха, тоже мне, великая тайна! Может, потому что я умею смотреть и видеть правду?
Мы помолчали. Я встала с кровати, натянула трусы, шорты, майку. Походила бессмысленно по комнате, села по-турецки возле кровати.