Выбрать главу

Еще в 1932 г. В. Вейдле, рецензируя алдановский роман «Бегство», для характеристики его стиля обратился к примерам из русской классики и добрался до Гоголя. В. Вейдле отметил, что Алданов первый из русских романистов порвал c традицией отечественной литературы, он стал изображать не «человека вне или превыше социальных связей», а преимущественно общество: «Люди привлекают его не поскольку они неповторимы, а поскольку они повторяются <...> Все мы знали Яценок и Фоминых <...> но кто скажет, кто насчитывал в числе своих друзей Чичикова, Болконского или Смердякова? Герои Алданова напоминают нам наших знакомых; герои русского классического романа никого не напоминают...»[178]. И если даже возмущенный Яценко в романе «Живи как хочешь» (1949-1952) будет отказываться видеть у Гоголя типы, то сам Алданов стремится к утверждению повторяемого, к объективности. И потому герои его тетралогии могут повториться в трилогии, равно как и в других текстах. Они, вопреки Гоголю, напоминают нам знакомых, но самобытными, яркими не становятся.

Воздействие Гоголя на Алданова было завораживающим: возникло ощущение большого писателя, понравились образы, эпитеты, гиперболы, но мировоззренческой или стилевой преемственности у автора «Армагеддона» появиться не могло. Слишком разные творческие манеры. Гоголя, с его непереводимым идиостилем, Алданов называет многоречивым, любящим поболтать. Сухие, ясные, отточенные фразы Алданова словно созданы для перевода.

И все же, воспринимая Гоголя, Алданов не становится его апологетом, его продолжателем. Он - придирчивый читатель. Но именно Гоголь и два тома «Мертвых душ» помогают Алданову оживить своих героев, выразить диалектику характеров в романах «Начало конца», «Истоки», «Самоубийство».

Восприятие классики бывает различным. Кто-то вбирает в свое творчество лучшие идеи предшественника и становится преемником, кто-то спорит, но продолжает их жизнь, а кто-то, не находя возможности иного приятия, не идет дальше аллюзий и событийных ассоциаций. Как показывает это исследо   вание, в случае с прозой Гоголя Алданов смог показать только третий путь. Но хотел большего.

Часть пятая

«РОМАНТИЧЕСКОЕ» В ТВОРЧЕСТВЕ АЛДАНОВА

Один из рецензентов журнала «Воля России» так охарактеризовал Алданова, что кажется: в его случае не то что о романтизме, даже о романтике не может быть речи: «Типичный западник, Алданов, отличается всеми качествами аналитического ума: он насмешлив, несколько сух, обнажает неприглядную истину от всяких иллюзий, доискивается до «истинных причин» человеческих побуждений и действий и безжалостно разрушает романтику»[179].

Но так ли рьяно Алданов отказывается от романтического? А если отказывается, то почему и в каких формах это выражается?

Для ответов на эти вопросы мы берем во внимание рецепцию двух отечественных классиков и рассматриваем алдановский художественный текст, в котором осуществлено нечто вроде романтического эксперимента. Самая очевидная и привлекательная возможность исследования романтизма, определенная образом Д.Г. Байрона в произведении Алданова «Могила воина» (1939), нами оставляется на более позднее, специальное изучение.

Итак, собственно рецепция связана с именами М.Ю. Лермонтова и Н.В. Гоголя. А эксперимент - это романтическая пьеса персонажа-писателя, она является вставной конструкцией алдановского романа «Живи как хочешь» (1949-1952).

М.Ю. Лермонтов, как наиболее яркий представитель русского романизма, не мог быть обойден вниманием Алданова, писателя в высшей степени рассудочного и консервативного. Но прямых отсылок Алданова к творчеству Лермонтова немного. Из самых известных - слова, обращенные к Н.А.Тэффи: «В сущности, в русской классической литературе не были профессионалами только Лермонтов и Толстой. Это к тому, что можно и не писать, если не пишется, но лишь не очень долго»[180]. Но здесь ничего романтического в словах о классике не видим. Более того, в романе «Пещера» дается ссылка на Лермонтова, но не как на авторитетную личность, а как на пример, оправдывающий тихие занятия простых смертных: «Витя вдруг подумал об анонимном письме. “Что ж, Лермонтов ведь писал анонимные письма. Страсть все оправдывает”»[181]. И только в романе «Истоки» Петр Алексеевич, размышляя о террористах, цитирует лермонтовский текст и актуализирует романтическое желание борьбы и свободы: «...“Вы, жадною толпой стоящие у трона, - Свободы, гения и славы палачи!” - продекламировал доктор»[182]. Салонный разговор касался общественно-политической темы, и цитирование Лермонтова представляется всего лишь остроумной находкой.

вернуться

178

Вейдле В. [Рец. на кн.: М.А. Алданов. Бегство. Изд. «Слово». Берлин] // Современные записки. 1932. № 48. С. 473.

вернуться

179

[Без подписи; предположительно М. Слоним] Новая книга М. Алданова [об очерках-

вернуться

180

М.А. Алданов — Н.А. Тэффи, 24 августа 1949 г. Цит. по публикации: «Приблизиться к русскому идеалу искусства...»: Из литературной переписки М.А. Алданова / Подгот. текста, публ. и коммент. А.А. Чернышева // Октябрь. 1998. № 6. С. 158.

вернуться

181

Алданов М.А. Собр. соч.: В 6 т. М., 1991. Т. 4. С. 282.

вернуться

182

Там же. Т. 5. С. 213.