Отметим то, чего не мог ожидать Альвера, что он не вычитал у Достоевского. А именно Достоевский объяснял причины наказания Раскольникова, проще всего это высказано в письмах: «Неразрешимые вопросы восстают перед убийцею, неподозреваемые и неожиданные чувства мучают его сердце. Божия правда, земной закон берет свое, и он - кончает тем, что принужден сам на себя донести. примкнуть опять к людям; чувство разомкнутости и разъединения с человечеством, которое он ощутил... замучило его»[293]. Замучило и алдановского убийцу. Вообще получается, что рядовые западные читатели прочитывают только поверхностный слой, им невдомек все сложности ощущений русского преступника. Именно поэтому на Западе более известен Раскольников как образ человека, задумавшего идеальное преступление. А что до возможностей разъединения и соединения с человечеством - это остается невоспринятым.
Для Альвера также неожиданным становится не проклятье, а помощь, которую ему совершенно бескорыстно оказывает Вермандуа. В нем много доброго, человеческого, хотя литературный вкус заставляет быть строгим и придирчивым. Он говорит адвокату Серизье: «А что до Раскольникова, то вы непременно перечтите этот шедевр: там в большом городе, в столице все друг друга знают и постоянно друг с другом встречаются: этот Сви... Сви... - как его? - по счастливой случайности живет рядом с той ангелоподобной проституткой и, естественно, подслушивает исповедь благородного убийцы ангелоподобной проститутке»[294]. Вермандуа с иронией отмечает искусственность композиции образов Достоевского, его ужасный французский язык и презрение, ненависть ко всем народам, кроме русского. В своей оценке он суров: «... не люблю этого человека, хоть восхищаюсь великим писателем. Нет, нет, сцена убийства изумительна, перечтите “Преступление и наказание”, непременно перечтите перед процессом. Хотя на Раскольникове, кажется, выезжает третье поколение адвокатов?..»[295].
Конечно, не случайно, что один из любимых персонажей Алданова, Вермандуа, при всей нелюбви к человеку Достоевскому и утверждению, что он «чужд христианским настроениям», проявил поистине христианское человеколюбие к Альвера. Это выразилось в разных поступках, от пересылки денег и помощи с адвокатом, до высоких слов, «исполненных человечности», на суде. Писатель, ослепленный желанием сделать добро, даже не мог помыслить, что защищаемый им молодой человек легко мог стать его же убийцей. Кстати, именно в речи на суде Вермандуа, с известными «коммунистическими симпатиями», попытался объяснить, что изменилось в психологической атмосфере после Первой мировой войны, за четыре года которой «люди привыкли к мысли, что убить человека очень просто»[296]. Он в меру своих возможностей хотел помочь в деле спасения Альвера.
Автор нескольких развернутых публикаций на тему «Алданов и Достоевский», Ж. Тассис пытается выяснить, почему «всем другим романам Достоевского Алданов предпочитал именно «Преступление и наказание». Исследователь, отвечая на вопрос, зачем Алданов занимался «тематической транспозицией» и сочинял «гипертексты» на основании этого романа, утверждает: «Потому, что философия, иллюстрированная в этом романе, его не только не убеждала, но и раздражала»[297]. Тассис ссылается на статью «Черный бриллиант», где Алданов, как допускает, что было бы, изобрази Достоевский каторгу: «Тогда “Преступление и наказание” по моральной тенденции должно было бы приблизиться к “Воскресению” Толстого. Но это вызвало бы совершенную путаницу во всем замысле романа и, вероятно, в душе его автора. Философская идея очищения страданием, одна из самых искусственных и злополучных мыслей Достоевского, своевременно пришла ему на помощь, - дала возможность как-то отвязаться от проблемы Раскольникова»[298]. Но швейцарский ученый, как нам кажется, недооценивает реакцию Алданова. Он пишет: «...Идея очищения страданием очень раздражала Алданова, который иногда был склонен сводить к ней всю философию Достоевского.». Со слов Тассиса, «Алданов как-то упрощает моральное развитие Раскольникова и полагает, что к раскаянию приведет его страдание на каторге»[299]. Однако реальными текстами Алданова, цитатами из его речей это не подтверждается.
293
Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1985. Т. 28. Кн. 2. С. 137.
297
Тассис Ж. Достоевский и русское зарубежье XX века / Ред.: Ж.-Ф. Жакар, У. Шмид. СПб.: Дмитрий Буланин, 2008. С. 152.