Как уже отмечалось, отношение Алданова к Достоевскому сохранило некоторую предопределенность, тенденцию. С годами у Алданова меняется только способ выражения этого отношения: от непосредственного в дневниковых и путевых записках до исключительно художественного. И все же надо быть справедливыми: творчество Алданова содержит уточнения и дополнения - конечно, не сюжетов и образов Достоевского, а его морали. Автор «Начала конца» писал об ответственности людей за общее горе и о том, что негативные поступки одной личности гораздо быстрее приводят к трагическим деяниям многих, доводят до катастрофы человеческое бытие.
Часть восьмая
А.П. ЧЕХОВ В ТВОРЧЕСТВЕ АЛДАНОВА
Восприятие идей, приемов Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого в романах Алданова осмыслялось неоднократно. Но исследований по теме, заявленной в главе, проводилось мало. Поэтому актуальность изучения объясняется, с одной стороны, безусловным значением Чехова в творческой судьбе Алданова, а с другой - отсутствием понимания этого значения.
Алдановское наследие разнородно: его составляют художественные произведения, публицистика, литературная критика, труды по химии и обширный эпистолярий. И фактически во всех работах, исключая естественнонаучные, Алданов либо вспоминает слова Чехова, либо цитирует его персонажей, либо использует приемы, сходные с теми, что в рассказах, пьесах и письмах предшественника. Даже историки кино смогут почерпнуть информацию, которая представляет кинематографические аспекты взаимоотношений Алданова и представителя чеховской фамилии - Михаила Чехова[312].
Но голоса персонажей А.П. Чехова, сюжетные ситуации его произведений, встречающиеся в алдановских текстах - это настоящие находки для литературоведов, пытающихся осознать степень валентности чеховского наследия.
Мы постарались отметить те маркированные отсылки к творчеству и личности Чехова, которые содержатся в публицистике, очерках, рассказах, повестях и романах Алданова. Вместе с тем попытались обозначить и те эпизоды, в которых Чехов может существовать имплицитно, и дали им характеристику.
Небольшие детали из чеховских произведений и биографии встречаются в одной из первых публицистических работ Алданова - «Армагеддоне» . Затем они появляются в очерках «В.Г. Короленко», «Убийство Урицкого», «Из воспоминаний секретаря одной делегации», «Воспоминания о Максиме Горьком», «Памяти А.И. Куприна», «С.В. Рахманинов», «Д.С. Мережковский», «М.А. Осоргин», «Король Фейсал и полковник Лоуренс»[313], «Печоринский роман Толстого»[314]. Это - тексты, которые публиковались в прессе русского зарубежья, и притом, художественность в них сведена к минимуму, они наполнены значительным литературным содержанием. Среди отсылок к Чехову не удается обнаружить каких-либо закономерностей, кроме той, что приведены они как аргументы, подкрепления алдановских суждений, сделаны очень ассоциативно.
В пору своего писательского взросления Алданов опубликовал рецензию на книгу О.Л. Книппер «Письма А.П. Чехова», вышедшую в 20-й год памяти Антона Павловича[315]. Как выясняется, алдановский интерес к новинкам биографической и исследовательской литературы, связанной с именем Чехова, будет постоянным. Он проявится и в «Загадке Толстого» (1923), и в статье «О романе» (1933), и в книге философских диалогов «Ульмская ночь» (1953).
Стоит отметить, что в едкой рецензии на книгу Книппер-Чеховой Алданов возмущается тем фактом, что опубликованы личные письма писателя. Такая публикация осуждается по нескольким причинам. Первая - этическая: «Читать чужие письма запрещается, по-видимому, только при жизни их авторов»[316]. Вторая - информативная: «Что сказал бы Чехов, творец насыщенной, перенасыщенной художественной прозы, о книге в 400 слишком страниц, в которой ничего нет». Третья - антихудожественная; от писателя Чехова не остаётся и следа: «В устах одного из самых замечательных представителей мировой литературы высокого юмора эти шутки производят странное впечатление»[317]. Четвёртая причина - общее тягостное впечатление: «... главное, чувствуешь, как скучно было Чехову жить... его письма к О.Л. Книппер напоминают дневники Николая II».
312
Byckling L. Михаил Чехов в Холливуде: Размышления и письма к Марку Алданову // Studia slavica finlandensia. Helsinki, 1991. T. 8. C. 1-26. [Публ. письма М.А. Чехова к М.А. Алданову (1944-1955)]; Переписка М. Алданова с М. Чеховым и А. Тамировым. (По материалам Культурного центра «Дом-музей Марины Цветаевой») / Публ., предисл. и примеч. А. Чернышева // Кинограф. М., 2002. № 11. С. 218-227. [Публ. письма 1944-1945 гг.].
313
Алданов характеризует султана Абдул-Хамида и вспоминает произведение Чехова: «Приблизительно по таким же соображениям чеховский чиновник, желая отбить у молодых людей охоту ухаживать за его женой, распускал слухи, что она находится в связи с полицеймейстером». См: Алданов М.А. Армагеддон. Записные книжки. Воспоминания. Портреты современников / Сост. Т.Ф. Прокопов. М., 2006. С. 386.
314
Первая публикация состоялась в газете «Последние новости», 1937 г. за 12, 14, 16, 19, 26 сентября. Алданов говорит о записных книжках писателя, впервые опубликованных в советском издании: «Они полны черновых заметок для писательской работы, - это та самая литературная кухня, которую Чехов полунасмешливо изобразил в “Чайке”. Если не ошибаюсь, от Толстого первого в русской литературе остались столь пространные страницы “тригоринщины” [...] Эти записи Льва Николаевича в большинстве тоже весьма неблагожелательны к людям». Алданов М.А. Соч: В 6 кн. М., 1995. Кн. 2. С. 41-42. Определяя в образе персонажа «Трех сестер» бретера и циника, Алданов писал: «Несмотря на всю художественную красоту, на редкую словесную прелесть “Бэлы”, “Максим Максимыча”, “Тамани”, чеховский Солёный навсегда стал между нами и героем нашего времени». Там же. С. 49.
315
Алданов М. Рец. на кн.: О.Л. Чехова-Книппер. Письма А.П. Чехова. Берлин, 1924 // Современные записки. 1924. Кн. 20. С. 422-443.