Дело в том, что император был убежден, что зло не в общественном строе, а в душах человеческих. «Кто изменит образ мыслей людей? А что может выйти без этого изменения, кроме рабства, стенаний и лицемерного повиновения?» (IX, 29). Поистине прекрасные слова! Но что же в таком случае остается правителю? Он должен заботиться о подданных и быть счастлив, если хоть немного облегчит их судьбу (ibid.). Так работал он изо дня в день. Внешние бури потрясали государство. Его самого терзали мучительные болезни. Дети один за другим умирали у него на руках. Жена, которую он так любил, строила за его спиной козни и позорила его имя. Его сын, единственный, которого сохранила ему судьба, был извергом и негодяем. Но ничто не могло заставить Марка Аврелия согнуться, отступить и бросить порученное ему Богом дело. «Я буду идти, неуклонно держась природы, пока не свалюсь; лишь тогда я отдохну, отдав свое дыхание тому, из чего я черпал его ежедневно, и возвратившись… в ту землю, которая столько лет кормила и поила меня, которая носит меня, топчущего ее и пользующегося сверх меры ее дарами» (V, 4). Поистине у этого человека был железный дух.
Фигура Марка Аврелия во все времена привлекала к себе внимание. Однако предлагаемая читателю книга отличается от остальных. Дело в том, что писал ее не историк. Франсуа Фонтен — высокопоставленный чиновник в Европейском сообществе. Он много работал над созданием единой Европы. Иными словами, перед нами профессиональный политик. Римской империей он увлекается, увидев в ней прообраз единой Европы. Это может шокировать историков: как, о такой сложной переломной эпохе пишет человек, который даже источников в подлиннике прочесть не может! Но именно личность автора придает определенный интерес книге. В самом деле, математик лучше разберется в «Началах» Евклида, а астроном — в сочинениях Клавдия Птолемея, нежели любой историк. Быть может, и политик современный лучше поймет политика римского?
И действительно, Фонтен сумел взглянуть на Рим со стороны. Наши историки называют Рим первых веков нашей эры деспотией. И это естественно. Ведь они мысленно сравнивают его с Республикой, причем и ее-то считают недостаточно демократичной, потому что в свою очередь сравнивают с Афинской демократией. Но Фонтен сравнивает Империю с тем, что видит перед глазами и так хорошо знает — с современными демократиями. И он находит, что Рим мало чем от них отличался. Общество времен Антонинов было, по его словам, «либеральным и открытым». Была полная свобода слова, работало местное самоуправление. Император — тот же президент, только управляющий длительное время. Можно возразить, что императорская власть была наследственной. Но автор парирует этот довод. Во-первых, говорит он, «президентская власть имеет тоже тенденцию делаться наследственной»; во-вторых, императорская власть, строго говоря, не переходила по наследству. Считалось, что император выбирает самого достойного, усыновляет и передает ему власть. Поэтому Фонтен невольно представляет себе Антонина «затянутым в черный костюм, приносящим присягу на Библии в одном из современных англосаксонских парламентах».
При этом оба «президента» — и Антонин, и его преемник Марк Аврелий — были выше всяких похвал. Антонин — образец бескорыстного служения обществу. Марк Аврелий — вообще «один из самых добросовестных правителей, когда-либо существовавших». Команда у них тоже была великолепная. Римская администрация работала честно, энергично и необыкновенно добросовестно.
Точно так же мы привыкли представлять себе Рим кровавым колонизатором, который соорудил свой трон на костях покоренных народов. Фонтен рисует совершенно иную картину. Он приводит слова грека Элия Аристида, современника своего героя: «Благодаря вам (римлянам — Т. Б.) весь мир стал общей родиной людям. Варвар и грек безопасно могут отправляться, куда заблагорассудится. Чужестранцы повсюду встречают гостеприимство. Каждое ваше дело подтверждает слова Гомера, сказавшего, что мир есть общее достояние… Повсюду вы улучшили жизнь, утвердили закон и порядок… Человечество… благодаря вам наслаждается благоденствием и процветанием». И автор говорит, что Рим действительно осуществил вековечные чаяния человечества. Все народы Средиземноморья цивилизовались, земли очищены от разбойников, повсюду проведены широкие безопасные дороги, введена единая монета, общие меры, честная администрация и, главное, всеобщий мир и порядок. «Появилась новая идея: идея общечеловеческой солидарности». Он описывает жизнь римской Галлии: тихая мирная страна процветала под надежной защитой Рима. Приведя множество фактов, автор иронически замечает: «Понятно, до какой степени мифичен образ распятой и растоптанной завоевателями провинции».