- Хорошо, Марк, значит, мы договорились о том, что у нас нет претензий друг к другу! До свидания!
С этими словами Слива развернулся и покинул класс. Когда я посмотрел во двор, то людей Сливы там уже не было. Я посмотрел на Тиму. В тот момент он, видимо, размышлял о чем-то весьма серьезном. Затем он повернулся и с высоты своего роста посмотрел на меня.
- Марк, я даже подумать не мог о том, что ты можешь иметь хоть какое-то отношение к нашему российскому криминальному миру?! Это все, правда, о чем сейчас говорил Слива? Что ты на деле занимался распродажей чулочно-носочной продукции на рынках? Что торговал оружием?
- Тима, кончай свои плоские шутки! Я сейчас нахожусь в таком состоянии, когда не могу опровергнуть или подтвердить твои слова!
- Значит, правда! - Тяжело вздохнув, произнес мой кореш Тима. - Так всегда отвечают герои американских боевиков, когда не хотят врать своим друзья. А в правде признаться, то им несколько боязно! Но ты, Марк, не бойся меня и своих школьных друзей! Тебя предавать, оставлять одного на поругание врагу, мы не собираемся! Когда ты впервые появился в нашем классе, то показался странным чудаком, а потом всем нам понравился! Даже Наталья Николаевна очень хорошо к тебе относится, да и Гельфанд тебя уважает и, похоже, немного боится!
Во дворе вдруг появился Ежик вместе со своей Лилькой, он снова нес ее портфель, хотя Атласова перед ним не танцевала. Они вели какой-то серьезный разговор, даже по сторонам не смотрели. Когда они прошли ворота, то Лилька смело взяла нашего Ежика под руку и куда-то его повела к направлению Уголка Дурова.
Я взял свой портфель, посмотрел на Тиму и сказал:
- Ты еще многого обо мне не знаешь. Когда-нибудь я еще чего-нибудь тебе расскажу. Хочешь, не боишься того, чтобы я сделаю тебе небольшой подарок?
- А что именно, Марк? Какой подарок? Не повредит этот подарок ли моему здоровью? Ведь, после окончания школы свою жизнь я хочу посвятить Советский Армии, стану офицером.
- Но ты и сейчас уже офицер Советской Армии! Имеешь звание "капитана"!
- Это как бы понарошку! Я же хочу стать настоящим офицером танкистом, как мой отец! Да и мама этого хочет! Так что по окончанию школу пойду учиться в танковое училище!
Мы уже шли к спортивному залу, где должна была пройти тренировка сборной школы по волейболу, продолжая наш интересный разговор.
- Я не думаю, что мой подарок, Тима, скажется на твоем великолепном организме. Но он слегка расширит твои возможности, ты станешь лучше воспринимать наш мир!
Мы остановились у зала! Тима усмехнулся и склонил свою большую голову передо мной.
- Ну, что ж мой повелитель! Делай свой подарок!
Ни слова не говоря в ответ, я обеими руками коснулся висков его головы. Тима на минуту замер, затем выпрямился. Его зрачки расширились, в глазах появилось немое удивление, мой друг, став телепатом, вслушивался и впитывал новые звуки мира, которые так внезапно прорвались к нему в голову.
Глава 9
Поход на Говерлу, Украина - любовь моя
1
Поезд Москва - Ужгород, сердито проскрипев соединениями вагонов, сначала резко дернулся, а затем состав медленно покатился, оставляя за собой перрон Киевского вокзала.
Начиналось наше путешествие в Украину!
Тридцать мальчишек и девчонок, учащихся школы N 188, включая и меня, самого младшего туриста по возрасту в этой группе, должны были пешком преодолеть кручины украинских Карпат, пройти вдоль едва ли не по самой советско-венгерской границе. За месяц мы должны были пройти сто двадцать километров, взобраться на гору Говерлу, высочайшую вершину Карпат, а затем с гор спуститься в Ужгород, чтобы из этого городка поездом вернуться в родную Москву. Сейчас мы занимали чуть не все места последнего плацкартного вагона этого поезда, сидели тихо и наблюдали за тем, как уплывал назад Киевский вокзал Москвы. Минуту назад в вагоне стоял дикий ор прощания с родичами, которые тащили на себе наши рюкзаки, которые сейчас валялись по всему вагону, а мы, будущие туристы, подобно кроликам, заняв положенные нам места, тихо и молча, глотали слезы прощания с родителями.
Будучи самым молодым и неопытным, мне еще не приходилось надолго расставаться с мамой и Витькой, я пристроился у самого окна, краем глаза наблюдая за тем, как Витька вместе с мамой стоял на перроне вокзала, махая мне рукой на прощание. Он, видимо, только сейчас осознал, что целый месяц у него не будет младшего брата, что целый месяц ему будет некого воспитывать! Впервые наше семейство из трех человек теряло одного из своих членов на столь длительное время. Я должен вам откровенно признаться в том, что для меня это расставание было не совсем простым делом. Сейчас я открыто не ревел по этому поводу, мои глаза оставались сухими, я все же по рождению мужик, а не всякая там девчонка, но в глубине души захлебывался слезами, мне так не хотелось расставаться с мамой! Одним словом, в момент отправления поезда я находился в состоянии полного ступора, наблюдая за тем, как по морщинистым щекам мамы текли слезы. Ей почему-то тоже было очень грустно расставаться со своим таким непоседливым и хулиганистым Марком! Витька сердито посмотрел на меня, исподтишка показал кулак, взял маму под руку и, что-то ей сказав, они с перрона вокзала пошли к метрополитену, чтобы метро добираться до дома.
Я не заметил, как в своем наблюдении за мамой и Витькой, я перешел на подглядывания за ними через посредство их сознаний! В душе, не желая расставаться со своими ближними родственниками, я перешел на телепатию, чтобы с ними не расставаться. Я не мог, не хотел отрываться от их них, переключаясь то на сознание брата, то на сознание мамы. Когда они были внизу на станции метро кольцевой линии, входили в вагон поезда, то мама жалобно и мысленно попросила меня:
- Марк, прекрати заниматься самоистязанием, ты, ведь, и меня этим подсмотром мучаешь?! Постарайся немного повзрослеть, не думать о расставании. Месяц пролетит, как один день, и я снова приеду на вокзал, чтобы тебя встретить!
Мама прекрасно ощущала эту телепатическую связь, которой я связал себя с ними. Она очень не хотела, чтобы эта связь поддерживалась бы на протяжении всего времени моего похода по Карпатам. Она опасалась того, что я могу превратиться в постоянного нытика, который чуть что искал бы у нее защиты от трудностей похода по горам. Мама сама не хотела разрывать эту телепатическую связь, так как не хотела причинить мне боли этим своим действием. В конце концов, я отключил телепатический канал связи от их сознаний, затем поднял веки глаз, увидел, что за окном вагона все еще проплывали промышленные пейзажи индустриальных окраин Москвы. В нашем вагоне пока еще сохранялись тишина и спокойствие, юные туристы пока еще не поняли того, что остались без надзора своих родителей!
Когда Киевский вокзал и Москва, вместе с нашими родителями, остались за нами далеко позади, вагон начал живать, мои коллеги туристы стали переходить с места на место, знакомиться друг с другом. Словом, вагон постепенно начал наполняться подростковыми голосами, шутками и смехом. Но я все еще продолжал сидеть на своем месте, продолжал раздумывать о том, как совершенно случайно оказался в этой компании туристов. В глубине души я все еще сожалел о том, что решился покинуть Москву, расстаться не только с мамой и Витькой, но и со всеми своими друзьями и приятелями - с Тимой, корнетом Азаровым, Ежиком, Юркой Шпаком, Стасом. Три дня назад я даже не думал о том, что сяду в этот поезд, чтобы принять участие в походе по украинским Карпатам. К слову сказать, я никогда не слышал о том, что наш директор Гельфанд фанат дикого туризма, что наша каждые два года формирует группу туристов и отправляет их в поход по достопримечательным регионам нашего великого Советского Союза. Информация обо всем этом была для меня недоступна, да, и как позднее выяснилось, по своему возрасту я был слишком молод для того, чтобы принимать участие в любом из таких походах!