Некоторое время я всматривался в ярко синие изгибы падающих с черного неба молний, прислушивался к грохоту раскатов грома. За оградой нашего военного городка изо всех сил злобствовала летняя гроза. У меня поднялось настроение, я никак не мог налюбоваться тем, как сердится природа, туда и сюда расшвыривая электрические зигзаги своих молний. Но слишком мало времени у меня оставалось на выполнение порученной работы, чтобы и далее продолжать попусту любоваться волнением природы. Мне бы давно следовало бы приняться за Авгиеву работу.
Я сделал пару пассов правой рукой, в крайний к окну унитаз ударила упругая струя горячей воды, насыщенная высоким процентом моечной пены. В одно краткое мгновение унитаз приобрел девственную белизну, на его поверхности не осталось ни единого грязного пятнышка. На всякий случай я еще раз этой же струей воды с пеной, которая подавалась под сильным напором, прошелся по унитазу, после чего этот толчок можно было сдавать на приемку любой комиссии. Но береженого, как говорится, сам бог бережет, поэтому присмотревшись более внимательно к данному точку, я вдруг увидел, что на его поверхности отражается какая-то странная картинка. Я тут же вспомнил о том, что же неоднократно говорил мне Борька Фрейдман на двух своих уроках. Он, не уставая, мне повторял о том. что, когда я увижу где-либо размытую картинку, то должен усилием воли добиться более четкого изображения той картинки. Естественно, меня сильно интересовало узнать, что же именно эта картинка демонстрировала? Но первая же моя попытка сконцентрироваться и посмотреть, что именно было изображено на той картинке, ни к чему не привела.
К этому времени, чтобы хоть как-то скорректировать свою близорукость, я постоянно носил мягкие контактные линзы. Такие линзы можно было бы носить, не снимая по несколько дней кряду. Правда, к сожалению, эти контактные линзы, повысив остроту и дальность моего зрения, уже не позволяли мне различать те крошечные детали, которые я мог бы увидеть, оставаясь близоруким микроскопом. Словом, я потерял несколько минут на то, чтобы в размытом и нечетком отражении, появившемся на вымытом унитазе, рассмотреть изображение какой-то двери. Я отошел к распахнутому окну, чтобы перекурить это свое открытие. Когда сигарета догорела, то я снова вернулся к толчку, чтобы более внимательно рассмотреть детали изображения двери. В какой-то момент со мной произошло нечто невероятное, дверь вдруг приняла четкие очертания, она, словно ожила, приняла нормальные размеры.
Мне тогда показалось, что если взяться за ручку двери, затем попытаться ее повернуть, а дверь потянуть на себя, то она откроется!
От полной неожиданности появления самой этой мысли, я вроде бы немного испугался, на краткий момент, прикрыв веками свои глаза. В своем воображении я вдруг увидел, как дверь со страшной скоростью стала надвигаться на меня. Когда я же снова открыл глаза, то увидел, что я просто-напросто стою у какой-то закрытой двери! В тот момент я уже не находился в казарменном туалете, а пребывал в сплошном белом тумане, в котором ничего, кроме белизны и самой двери, не было видно! Несколько раз я своим пальцами протирал глаза, желая вернуться к прежнему положению, но у меня ничего не получалось!
Создалась невероятно глупая ситуация, я стою перед какой-то дверью и не могу сдвинуться с места! Причем, мне и уйти было бы некуда. Тогда я несмело протянул руку, взялся за ручку двери и резко ее повернул. Послышался обычный щелчок, дверь едва приоткрылась, из-за двери послышался какой-то посторонний шум, похожий на отдаленные крики людей! Я машинально прикрыл эту дверь, незнакомые звуки тут же прекратились. В конце концов, я все-таки догадался о том, что появление звуков было связано с тем, была ли эта дверь открыта или закрыта?!
Более не медля ни минуты, я снова повернул ручку двери и ее потянул на себя. Дверь раскрылась, но через ее проем я ничего пока не увидел. За ее порогом, как и вокруг меня, клубился белый туман, но теперь уже явственно слышался тяжелый лязг железа. Отпустив ручку двери, я переступил порог, своим шагом, прорвав пелену белого тумана, я вдруг оказался на вершине холма. Перед моими глазами раскинулось широкое поле с оврагами, буераками и логами. По этому полю в хаотичном порядке двигались какие-то железные машины, если судить по тому металлическому лязгу, который они издавали. Причем эти машины были совершенно мне незнакомы ни своей конфигурацией, ни своей конструкцией, ни тем, для чего они были сделаны! Хотя слово " сделаны" вряд ли подходило для этих монстров, а может быть, они на свет и появились такими ужасными и не красивыми!
- Поздравляю тебя, Марк! Ты самостоятельно перешагнул грань миров! Теперь ты стал настоящим путешественником между мирами! - Это в моей голове внезапно прозвучал голос торжествующего Борьки Фрейдмана.
Голос Борьки исчез, а я все еще продолжал стоять на вершине кургана, всматриваясь в окружающую меня картину совершенно незнакомой местности.
Там росло много деревьев и кустарника, которые не были деревьями или кустарниками в моем понимании этих слов и терминов. Со своего места я видел, как колышется под порывами ветра листва этих каменных гигантов, мне казалось, что колышется не только ветви с листвой, но и какие-то живые существа с голыми хвостами. По внешнему виду, стволы этих каменных деревьев представляли собой многотонные отдельные каменные брусы. Эти брусы были как бы насажены друг на друга, они уходили высоко в небо, придавая стволам деревьев удивительные, совершенно незнакомые мне очертания. Мне казалась, что стволы этих деревьев шевелились, поскрипывали под порывами ветра.
В этот момент внизу у кургана столкнулись две железные машины. Я собственными глазами увидел, как разверзлась передняя часть одной из этих машин, она прямо на моих глазах начала заглатывать другую машину. Причем звук железного лязга вдруг полностью прекратился, поглощение одной машиной другой происходило в полной тишине. В этот момент я заметил, что еще одна железная машину развернулась и поползла в моем направлении. Машинально я отступил всего на один шаг, вокруг меня тотчас же закружил белый туман, а я снова стоял перед закрытой дверью.
Движимый более любопытством, я снова попытался приоткрыть дверь. Она послушно распахнулась и я уже более смело перешагнул ее порог. Клочья белого тумана еще кружили вокруг моего лица, когда я вдруг оказался в каком-то зеленом массиве. Деревья этого массива ничем не отличались от земных деревьев, они имели ствол, покрытый корой и лиственную крону, только земли, почвы у этого массива не было. Деревья росли прямо в воде, они стояли то ли в болоте, то ли в в водоеме, которое было большим озером, или морем. Повсюду куда бы я ни бросал своего взгляда, была одна вода, из которой тут и там поднимались к небу одни только высокие и стройные деревья. Причем, кроны деревьев образовали лиственный барьер, сквозь который невозможно было рассмотреть синеву местного неба. Только в самом верху, почти у самого неба сквозь листву крон деревьев можно было бы рассмотреть какую-то синеву. Может быть, это и было местным небом. Да, и последнее замечание по этому месту, здесь была одна только вода и деревья. Ничего другого там не было, не было кустарника, не было птиц или диких животных!
Вокруг разливалась тишина, не нарушаемая ни единым плеском воды, ни единым посторонним звуком.
Я же в этот момент стоял на деревянной площадке, которая была закреплена между четырьмя деревьями на высоте двух моих ростов от поверхности воды. Первое, что мне сразу же бросилось в глаза, так это было то, что эта площадка была сделана чьими-то руками. Я нагнулся, чтобы более внимательно рассмотреть саму площадку, из чего она была сделана, как в этот момент над моей головой что-то просвистело и со шмякивающим звуком вонзилось в ствол одного из деревьев. Я только успел разогнуться, чтобы увидеть стрелу с желтым оперением в стволе одного из деревьев, как площадка вдруг закачалась. Чтобы не свалиться в воду, я инстинктивно подался назад, собираясь опереться о ствол одного из деревьев, в результате снова оказался в белом тумане перед закрытой дверью.