3
Марк проснулся первым. Вернее уснул, позволив себе скромный отдых после обеда. Очутился он на пассажирском сиденье в Студебекере. Чему совсем не удивился: тут он и отключился с тарахтящим сердцем.
Сердце, к слову, успокоилось. Более того, исчезло ощущение, будто конечности ватные. Да и мысли упорядочились. Единственное, что никуда не ушло – невыносимое желание поесть. Впрочем, наркотический дым мог быть не причём. Вчера они и крошки маковой во рту не держали. Кажется, и воды не пили.
Марк подтяну к себе заплечный мешок товарища и принялся бесцеремонно обыскивать.
На этот раз «УЗИ» не вызвал никаких будоражащих ощущений – автомат как автомат, в ногах вон пулемёт с дисковой обоймой лежит, тот куда страшнее смотрится. Не вызвала негативных ощущений и пожухшая листва, заполнившая половину мешка.
А вот что точно не оставило равнодушным, так это холодная жестяная банка. Её Марк немедля извлёк на свет и всё прочее отложил в сторону.
С помощью ножа-талисмана он вскрыл жестянку с вожделенной массой. Этикеток на банке не было, потому Марк с чистой совестью уплетал дрожащие кусочки, полагая, что имеет дело с говядиной. Может и хорошо, порой, не знать, что в твоей тарелке.
Орудуя острым ножом, как вилкой, Марк вытащил из банки все куски мяса покрытые застывшим жиром. Оставшееся желе он просто вывалил себе в рот и, не жуя, проглотил. Тут же проснулась жажда. Но её быстро подавила жижа из термоса. Холодная жижа, сохранившая фантомный привкус чая из горных трав.
Не зная местные обычаи, Марк бросил пустую банку под ноги: мало ли, вдруг тут Гринпис за разбросанный мусор приговаривает к сожжению заживо.
В животе заурчало и даже кольнуло. Лёгкая тяжесть потянула вниз, но чувство насыщения не появилось. Нисколько. Есть по-прежнему хотелось, и очень сильно.
Понимая, что запасов еды у Блэка не так много, Марк решил заняться делом, чтобы отвлечься от требований неугомонного желудка. Он, приложив недюжинную силу, перетащил товарища на место пассажира. Ремней безопасности в грузовике не было, а бессознательное тело товарища нужно было как-то прижать к спинке сиденья, чтобы оно не билось головой о приборную панель. Марк не придумал ничего лучше, как воспользоваться заплечным мешком. Он перекинул мешок за спинку сиденья, а лямками обхватил грудь Блэка. Хлам, составляющий личное имущество странствующего рыбака, притянул своего хозяина к спинке кресла и надёжно зафиксировал. Правда, полной грудью дышать тоже не позволял. Впрочем, зачем много воздуха голове, которая в кровь разобьётся от тряски в дороге?
Марк занял место водителя и завёл мотор. Не с первой попытки. Он раз пять или шесть впустую щёлкал замком зажигания, прежде чем догадался выдавить педаль сцепления в пол.
По большей части все приборы и органы управления машиной были знакомы. Разве что – не было рычагов за рулём, которыми следовало включать указатели поворота или стеклоочистители. Рядом с коробкой передач торчало ещё два рычага неясного назначения. Не было понятно, как включать фары, как регулировать сиденье, как опускать боковое стекло.
Зато основные органы управления остались на месте – руль и три педали. А вот рычаг передач заставил помучаться. Хотя на приборной панели была схема, совсем нелогичная, но интуитивно понятная.
С четвёртой попытки Марк включил первую передачу (хотя следовало бы включить вторую) и сдвинул машину с места. И сразу же опешил, осознав, насколько она тяжела и неповоротлива.
Да, правом управления автомобилем «С» категории Марк не обладал. Что, несомненно, сказывалось на его способности водить габаритный транспорт. Но ему помогало то, что он восемнадцати лет не прекращал управлять самыми различными легковушками, в число которых входил раритет, на десятилетия старше этого Студебекера.
Впрочем, машина совсем не выглядела старой. Наоборот, приборная панель блестела, будто только сошла с конвейера. Да и руль с педалями скользили, как вымоченные в масле. Надписи на английском были свежими, будто только вчера их перенесли с трафарета.
Лавировать между камнями на первой передаче было легко. Даже для водителя, столь неопытного в вождении старомодных грузовиков. Правда и скорость развить, тоже не получалось. Стрелка прыгала возле цифры двадцать, что по соображениям Марка, равнялось пятнадцати километрам в час.
Блэк, безвольно болтал головой, напоминая собачку-болванчика, что крепят на приборную панель. Иногда он шумно всхрапывал и выдавал полубредовые фразы, среди которых часто повторял два английских слова: «блэк» и «рэд».