– А если Спящий оказался в машине?
– Думаю, ты понял. Топливо будет уходить по стандартам знакомый нам физики.
– А почему с пулями не так? С патронами, имею в виду.
– А почему солнце тут в одной точке висит? Ответишь? И я нет.
Марк понимающе покивал и после небольшой паузы спросил:
– Ты меня не просто так подобрал, верно?
Блэк хотел воспользоваться возникшей паузой и глотнул кваса. Но слова спутника заставили его поперхнулся. Багровея и откашливаясь, он пытался спросить что-то вроде: «О чём это ты?».
– Да ясное дело, о чём. Ты дал мне оружие, нарочно заехал в деревушку, чтобы устроить кровавое побоище, закинул меня в ситуацию, где я должен был пройти крещение боем. И хочешь сказать, что я для тебя случайный попутчик? Я, конечно, наивен, как влюблённый в одноклассницу подросток, но не настолько же!
Вечно весёлые глаза Блэка посуровели. Он тяжело вдохнул, выпил ещё глоток кваса и кивнул головой.
– Верно. Пусть попутчик ты и случайный, но на тебя у меня есть планы. Появились. Сегодня. Когда ты троих замочил, а с одного клятву взял.
– Хочешь сказать, до этого ты на меня не рассчитывал?
Блэк усмехнулся и ответил:
– Не больше чем на огородное пугало. Прости за откровенность. Я собираюсь пройти через опасные места и вляпаться в опасные истории. И мне не помешает рядом рука способная стрелять. Но до сегодняшних событий я не был уверен, что ты вообще сможешь нажать на спуск.
Марк потупил взгляд, уставившись на тазик с печёными окорочками. Ему хотелось сказать что-нибудь резкое и обидное. Но нужные слова разбежались, оставив место кровавым картинкам из недалёкого прошлого. Блэк, очевидно учуял перемену в настроении товарища и похлопал его по плечу.
– Ты сделал всё правильно, парнишка. Бедную девочку бы до смерти загоняли эти уроды. Ты спас ей жизнь. Гордись этим! И избавил мир от потенциальных маньяков. Гордись и тем! При том нашёл в себе мужество взять клятву. Знаешь, как много юнцов гибло потому, что другому юнцу было страшно сделать два движения ножом? Ты настоящий солдат. И ты настоящий человек. Только псих может убить человека и спокойно жить дальше.
Марк поднял на Блэка взгляд полный боли и недоумения. Между двумя карими глазами, так же, как между чёрными строками, можно было прочесть один простой вопрос: «а ты?». И Блэк его прочёл.
– А я? Я уже своё отплакал. На моём счету столько, сколько тебе не увидеть за всю жизнь. Меня, брат, крепко в этих местах приложило. Тридцать лет хожу по бурой траве, щурюсь от вечного заката. Даже больше, чем тридцать. И первые мои годы здесь были куда более жестокими. Сейчас все кричат: «Серые! Серые нас всех в могилу сведут!». А тогда и кричать было не о ком. Феодальные порядки, каждый сам себе господин. И каждый господин других господ прахом по ветру рассеять хочет. Стреляли все и во всех. А там ещё и рабы смуту подняли. Кровь лилась не литрами – цистернами. И кровь любая – и местная, и спящая. Некому было разбираться. Да и незачем. Все в одном котле варились.
Марк покивал. А как ещё на это следовало отреагировать? Разве что новым вопросом.
– И что ты сейчас намерен делать? Куда идёшь? Зачем? Вернее, за кем?
Блэк аж съёжился от слов Марка: «За кем? – да этот парень не так-то прост; видит всё издалека; хороший напарник, если только не утка подсадная».
– За кем? Хороший вопрос. Правильный. Но я тебе пока не скажу. Пока.
Марк невесело усмехнулся и демонстративно ухватился за жирный окорочок. Он не хотел есть, так как желудок неистово сопротивлялся. Но и продолжать беседу – тоже.
4
Маруся раздобыла для гостей одежду: брюки и косоворотки из мешковины цвета линялых джинсов. Не Версаче конечно, но ходить можно. Даже не стыдно.
К слову о стыде. Марку досталась пара трусов из тонкого льна. С непривычки длинные «семейники» показались ежом за ширинкой (ещё бы, кроме хлопка вперемешку с полиэстером, этих частей тела прежде ничего не касалось).
Поле битвы расчистили местные жители. Трупы солдат частично раздели и побросали в кузов «Студебекера», (того самого, на котором приехали Блэк и Марк). Трофеи же аккуратно сложили во дворе у деда Макара, местного старейшины. Тот хорошо знал, кто вызвался в освободители их небольшой деревни, и знал, что те могли потребовать взамен. Потому рядом с грудой пулемётов, «Шмайсеров» и пистолетов, стояли две здоровенные канистры, до отказа заполненные горючим из бензобака «Студера». Канистры вмещали по сорок литров каждая. К слову, изначально в баке плескалась половина этого объёма.