Марк понял, что ему это рано слышать. Инстинктивный, суеверный страх стал терзать его, наводя на нехорошие рассуждения. Он приблизился к тонкой грани того, чего не понимает и пока не желает понять. Осознав это, Марк предпочёл сменить тему.
– А большой он, Материк?
– Очень. Из конца в конец, наверное, три вехи идти. Не знаю точно. Знаю только, что длина Великой Магистрали одиннадцать миллионов шагов.
– А что такое Великая Магистраль?
Маруся зевнула и ответила слабым голосом:
– Железная дорога. На Лэфт от нас. Проснёмся – покажу.
Марк подумал, что не стоит. Вид этой железнодорожной насыпи ему уже осточертел.
Вскоре дыхание Маруси стало мерным и глубоким. Марк понял, что она уснула. Алкоголь уже перестал действовать и сон всё не шёл. С каждой секундой (или как там у них, каплей?) лежать не двигаясь становилось всё тяжелее. Затекала придавленная рука, зачесалось под лопаткой, стало жарко ступням. Пошевелиться – означало разбудить Марусю. А этого Марку совсем не хотелось. Да, они только познакомились и скоро расстанутся. Да, они не были близки по духу, а без алкоголя не приблизились бы телами. Но Марка всё равно заполнял благоговейный трепет от прикосновения этой немолодой женщине. Не молодой, но очень хорошей собой.
Марк уставился в потолок и прислушался к своим ощущениям. Сердце замедлило стук. Лёгкие с жадностью втягивали в себя прохладу. Бедро чувствовало прикосновение твёрдой и гладкой коленки. Живот ощущал тяжесть женской головки и теплоту дыхания. Грудь приятно щекотал шёлк длинных волос.
Это было чертовски приятно. От наслаждения Марк прикрыл глаза. Лишь на мгновение. И сразу открыл.
Ничего, вроде бы, не изменилось. Лёгкие по-прежнему втягивали в себя прохладу. Бедро, по-прежнему, чувствовало прикосновение твёрдой и гладкой коленки. Живот, по-прежнему, ощущал тяжесть женской головки и теплоту дыхания. Грудь, по-прежнему, приятно щекотал шёлк длинных волос. Вот только над головой теперь был глянцевый натяжной потолок, а не деревянные балки. И солнце заливало комнату ярким, жёлтым светом, а не тусклым багрянцем.
Глава 7
Тайнами заката исчезает время,
Улетают звёзды, вокруг растут цветы.
Я не знаю, сколько времени мне нужно,
Для того, чтобы опять в себя прийти
Сколько на моей душе осталось места?
Забирает её кто-то по кускам.
Я ломаю руки о стены веры,
Забывая кто на самом деле сам
Группа MONOLOG METRO – Сон
1
В первый день после отпуска работать хочется меньше всего. Пусть отпуск был не запланированным и коротким, но своё дело сделал – рабочее настроение напрочь отбил.
Марк, не спеша и лениво, ворочал инструментом и часто бегал к кофейному аппарату. Встречи с последним вызывали нестерпимое желание сбегать ещё кое-куда. К белому престолу. И там, в царственном одиночестве, потрясая скипетром, обхватив рулон туалетной бумаги, точно державу – насладиться опустошением мочевого пузыря.
А что? Когда никто не видит и некуда спешить – можно и сидя справить малую нужду.
Виктория не соврала – работы действительно прибавилось. Саша, коллега по цеху, без малейших колебаний передавал все звонки Марку, дабы тот составлял свой план на месяц. Да и без звонков – во дворе, перед въездами в боксы, стояла очередь из тех, кому «по-быстрому», «по-братски», «если появится минутка».
Менять резину ещё не спешили. За исключением одного, совсем плачевного случая. Клиент на поддержанной иномарке скатал покрышки до такой степени, что на них вылезло шишек больше, чем на стометровой ёлке. (Да как он доехал вообще?)
Менеджер Виктория старалась не попадаться на глаза Марку. И это было взаимно. Они пересеклись взглядами рано утром, до начала смены, поздоровались, натянули фальшивые улыбки и разошлись в разные стороны.
Пережитое во сне немного тревожило Марка. Он был верен своей супруге, принципиально. Не потому, что так сильно любил. Не потому, что уважал. Не потому, что боялся потерять. Это всё, разумеется, было так, но не определяло мотивов преданности.
Таковым мотивом, на самом деле, было упёртое желание доказать всему миру, что он, Марк Вяткин, выходец из неблагополучной семьи, сможет создать стабильную ячейку общества. Стабильную, надёжную и счастливую.
Лёгкость, с которой он переступил через себя во сне, пугала. Где гарантия того, что в этом мире ему не подольют водки в сок, а потом не разведут на интим? Да он и без коварных подливов может напиться в дрова (если только не приехал на машине).