Командир жестом остановил Блэка и повернул мертвенно холодные глаза к Марку.
– Как тебя зовут, сынок? – спросил он.
– Марк.
– А из какого ты дома?
Марк замялся, подумал несколько секунд и выдал смущённо:
– Из деревянного.
Командир в голос рассмеялся. Лёгкий смешок пролетел и по строю солдат.
– Ладно, с этой деревенщиной всё ясно, – резко оборвав смех, выдал командир. – А что с тобой? В том смысле, есть ли у тебя хоть одно обстоятельство, по которому мы могли бы оставить тебя в живых.
Блэк замялся, оглядел строй солдат, посмотрел тоскливо в сторону «Студебекера» и нехотя выдал.
– Одно есть. Общий враг.
Командир изобразил заинтересованность.
– Я ведь не просто так поехал через эти края, зная, что встречу вас. Вас, имею в виду серых.
– Ближе к делу, – нетерпеливо бросил командир.
– Я хочу убить одного очень влиятельного Спящего.
Командир глубоко вздохнул и молниеносно вынул из набедренной кобуры пистолет.
– Думаешь, мне есть дело до того, чего ты там хочешь? По мне – все вы куски дерьма, что не отличить и под микроскопом. И какая разница – влиятельный кусок, или самый обыкновенный? Всех вас нужно в землю зарыть, чтобы не воняли.
– Ты прав, – сказал взволнованно Блэк. – Всем Спящим место в земле. Я тут не спорю. Но есть одна гадина, которая упорно не хочет туда ложиться. Очень упорно. И я, наверное, один из немногих, кто мог бы её уложить.
Щёлкнул предохранитель пистолета. Командир отложил расправу ещё на какое-то время.
– И что же это за гадина? – спросил он.
– Блэкред.
Лицо командира пережило несколько метаморфоз за секунду. Сначала он удивился, потом захотел рассмеяться, а после нахмурился.
– Ты в своём уме? – спросил Командир.
– Вполне. Меня зовут Блэкблю. Я из дома Блэков. Служил в личной охране Блэка Реда, пока этот мелкий гавнюк не сослал меня на рудники в Бэк-порте.
– И за что сослал?
– Отказался выполнить приказ. Он решил казнить всех детей, с которыми учился. Казнить за то, что они его дразнили. Всех детей, и Спящих и местных. Восемнадцать человек.
– И ты отказался.
– Да. А он заставил двух моих друзей обезоружить меня, скрутить и держать. Держать так, чтобы я видел, как по его приказу казнят детей. По одному. Прямо на моих глазах. Никогда не забуду, что он мне тогда сказал: «Смотри Блю, смотри! Если бы ты не выдрыповался, они бы уже мирно спали в луже собственной крови. Но так как ты возомнил себя героем – они будут умирать в страшных муках. Долго. Мучительно. А мы с тобой будем наслаждаться этим зрелищем. И они тоже. Они будут видеть, как их кишки выпадают из животов. Они будут держать в руках собственные сердца – а некоторые в панике будут пытаться запихнуть их обратно. Другие будут смотреть на это, и писать в штаны. Но никто не уйдёт от той же участи. И в этом виноват ты Блю. Только ты!». Ему тогда было шесть вех. Остальным детям тоже.
– То есть ты служил Блэкреду, когда тот был ещё ребёнком?
– В этом мире – ребёнком. В своём – ему было вех двенадцать.
– Было, – с нажимом сказал командир. – Было! А сейчас всё не так. Блэкред взрослый и очень влиятельный мальчик. Наверное, и в своём мире тоже, потому как он собрал целую армию. Армию из вашего мира. И ты думаешь, что сможешь до него добраться?
– Я один из немногих, кто это может, – уверенно заявил Блэк.
– Возможно… – протянул командир. – Вот только не мне решать, что с вами делать. Вы, видите ли, важные свидетели. Свидетели открытой агрессии со стороны армии Спящих. Судьбу вашу будет решать комендант.
3
В коридоре приёмной было сыро и душно. Вечно заходящее солнце от чего-то так сильно нагрело землю, что открытая настежь дверь ничем не помогала. На лавочках сидели молодые люди в потрёпанных вещах и с потрёпанными лицами. Преимущественно парни. Их всех, в том числе и Марка, остригли налысо. Двух девушек, забившихся в углу, эта участь миновала.
Судя по разговорам, что осуществлялись тихим шёпотом, все молодые люди были местные. Они говорили об урожае, о работе, о перспективе вступить в ряды серых. А некоторые не боясь злословили хозяев приёмной и заявляли свою готовность послать их всех к чертям.