Хрустнула веточка. Глаза Блэка округлились от удивления: к нему невозможно подойти незаметно. Ещё больше он удивился, когда старичок на опушке растворился в воздухе. Нет, не исчез и не скрылся из виду – буквально растворился. Расплылся клубами дыма, как капля йода в стакане с водой. Только воздух не окрасился в карий цвет и не потерял прозрачность.
– «Это отвлекающий манёвр», – в секунду пронеслось в голове Блэка. Он уже начал оборачиваться, готовый стрелять навскидку. Краем глаза успел заметить скрюченную фигуру с седыми волосами. Челюсть сама собой отвисла – столь неожиданным и ужасным оказался манёвр колдуна. И именно этого старичок ждал.
Ловким движением руки он подкинул в воздух горсть мелких, чёрных ягод – настолько мелких, что их легко можно было спутать с лягушачьими икринками. Но это были именно ягоды, в чём Блэк через секунду убедился.
Горсточка ударила Блэка прямо по лицу. Несколько ягод легко проскочили в раскрытый от удивления рот. Язык тут же уловил горько-кислый вкус, и слюна непроизвольно брызнула из всех желез. Так же непроизвольно сократились мышцы горла, активировав глотательный рефлекс. Несколько ягод проскочили в желудок, и Блэк сразу понял, что ничем хорошим это не закончится. Позабыв про старика, он начал отплёвываться и невнятно материться. Инстинктгнал к воде, к спасительному журчанию, и Блэк не стал с ним спорить.
– Прости юнга, подвёл, – закончил Блэк пересказ событий.
– Да я тебя – тоже. Шарика там толи не было, толи я его не разглядел. Прости.
– А что там вообще было?
И Марк рассказал всё, что там было. Почти всё. Он в подробностях описал змеевики и колбы, электрические установки и банки с соленьями. Детально описывал прибор, похожий на радиоприёмник. А вот про куклу не сказал ни слова (потому что это не важно, и потому, что тебе всё померещилось).
– Да, никакой это не колдун, – резюмировал Блэк. – Зельевар, гомеопат с крошечными задатками телепатии. Может – экстрасенс на полставки. Но на колдуна не тянет.
Марк согласно покивал, хотя понятия не имел, чем колдун отличается от зельевара с телепатией на полставки.
На побелевшем лице Блэка читались признаки болезни – под глазами проступили тёмные мешки, на побледневших щеках красовался нездоровый румянец.
– Что с тобой? – побеспокоился о товарище Марк.
– Думаю, ягодки действуют. А может, от рвоты никак в себя не приду.
Марк покивал и помог товарищу подняться. К счастью, силы не покинули Блэка, и он смог самостоятельно передвигать ноги. Но и от поддержки хромого товарища не отказался.
Поддерживая друг друга, как два бетонных столба линии электроснабжения, они поплелись обратно, к выходу из заросшего парка.
7
– Проход на сегодня уже закрыт. Выходной день, – копируя фирменную улыбочку Блэка, ехидничала «стюардесса».
– Да брось, ты же здесь, открой, пожалуйста! – просил сам Блэк.
– Попробуйте пройти через центральные ворота.
– Но… Это же надо в город заходить.
– И что тебя смущает?
– Да ничего. Просто не хочу крюк такой делать.
– Правила есть правила! В обход, голубчики.
– Пошли, юнга. Тут не наливают больше, – обречённо сказал Блэк.
– А как же вещи? – испуганно спросил Марк.
Блэк неопределённо пожал плечами и поплёлся по тропинке. Марку ничего не оставалось, как только пойти следом. При этом старался он старался разглядывать деревья. Не потому, что они были интересны, но чтобы отвлечься от боли в ногах, которая без посоха разыгрывалась с новой силой.
Они вышли из парка внезапно – просто оказались на пересечении пешеходной дорожки с оживлённой автомагистралью. Благо два лежачих полицейских придерживали сотни бешеных лошадей, ревущих под капотами машин. По ту сторону автомагистрали шёл целый ряд придорожных кафетериев. Цивилизация – столь непривычная для мира снов, засияла сотнями лампочек и слегка разогнала грусть пасмурного дня.
– Ладно, нам на ту сторону, пошли! Постарайся ни с кем не разговаривать. В целом, тут привыкли к гостям из другой реальности. Но первокурсники и новые приезжие могут позвонить в психушку, если ты им расскажешь, как тут оказался.
Марк молча хмыкнул и пошёл вслед за Блэком по пешеходному переходу.
Городок и правда оказался студенческим: за прилавками кафетериев стояли юноши и девушки никак не старше двадцати. Их сверстники кружились вокруг столиков в костюмах официантов. И за столиками, за редким исключением, сидели одни студенты: их выдавали униформы учебных заведений.