Финка, как и Беньяна, порой изображали существом сверхчеловеческих масштабов. Но в Финке-«великане» было нечто смешное. Ведь этот матрос — человек весьма невысокого морального уровня, он нагл и хвастлив. Нереальность его претензий на героизм бросается в глаза. В описании и Финка и близких ему людей ощущались весьма заметные насмешливые интонации. Про дочь Финка рассказывали, например, что она умеет одновременно и свистеть, и кричать, и есть — такой уж у нее большой рот.
Однако самым известным персонажем американского комического фольклора к середине века стал Крокет. Рассказы о нем получили наибольшее распространение в западных областях страны, и в том числе в штате Миссури.
Расцвет «крокетианы», как и всего американского комического фольклора, приходится как раз на те годы, когда мальчик Сэмюел Клеменс из городка Ганнибала начал вглядываться в жизнь.
Дейвид, или Дейв, Крокет был, можно сказать, близким соседом Марка Твена: он вышел из глухих уголков западного Теннесси. Человек, носивший такое имя, действительно существовал. Еще в 20-х годах прошлого века Дейвид Крокет получил довольно широкую известность как член законодательной палаты в Вашингтоне и шутник-эксцентрик.
Вначале Крокет поддерживал Эндрью Джексона, в котором сотни тысяч американских фермеров видели борца против попыток банкиров и фабрикантов захватить власть в стране. За это Крокет подвергся насмешкам в антиджексоновской печати. Позднее он стал выступать против Джексона и испытал немало неприятностей от газет джексоновского толка.
В сотрудничестве с журналистом Чилтоном Крокет сочинил «Автобиографию», с ее помощью он рассчитывал вновь завоевать утраченное им доверие рядовых американцев. В «Автобиографии» Крокета немало небылиц, откровенного вранья.
Необузданным хвастовством Крокет нередко пользовался для того, чтобы свести на нет явные преимущества политических противников. У его соперника очаровательная улыбка. Что поделать… Он, Крокет, конечно, уродлив, и улыбка у него ужасающая. Но стоит ему ухмыльнуться, глядя на какого-нибудь зверька в лесу, и тот падает как подкошенный. Однажды — это было в сумерках — Крокет увидел зверька на дереве и начал улыбаться в обычной своей манере. На зверька это почему-то не действовало. Тогда Крокет засмеялся ужасающим смехом. Зверек как ни в чем не бывало продолжал торчать на дереве. Оказалось, что Крокет принял за зверька какой-то сучок. Когда он присмотрелся поближе, то увидел, что с сучка этого слезла кора. Сучок был совсем гол — такой силой обладала улыбка Крокета.
Много комически нелепого писали о Крокете еще при его жизни разные газеты — дружественные и недружественные. В 1832 году была напечатана, например, насмешливая заметка следующего содержания: «Президент уполномочил Дейвида Крокета из Теннесси взобраться на Аллеганские горы, поймать комету, когда она приблизится к земле, и оторвать у нее хвост, чтобы она не спалила весь мир».
В середине 30-х годов Крокет умер. Один за другим стали появляться «крокетовские альманахи», в которых рассказывались еще более нелепые и смешные истории об этом «герое». Вместе с тем образ Крокета стал достоянием народа — комическими сказаниями о нем охотно обменивались матросы на баржах, охотники во время привала или просто соседи по ферме.
Облик Крокета, такой, каким он сложился в сознании миллионов американцев, ясно вырисовывается уже из ответа на простой вопрос: «А кто ты такой?» Крокет отвечает, что он «полулошадь, полуаллигатор», может «перескочить через реку Огайо» и ездит «верхом на молнии».
В «Альманахе Дейва Крокета», изданном вскоре после смерти «полковника», как его иногда называли, приводится речь, будто бы произнесенная Крокетом перед коллегами по палате представителей. Есть в этой речи сатирический элемент. «Конгресс бесплатно предоставляет своим членам лимонад, а расходы проводит по графе «канцелярские принадлежности»! — восклицает Крокет. — Я предлагаю, чтобы нам выдавали виски, и пусть это называется «топливом».
Прежде чем выступить со своим насмешливым предложением, Крокет представляется членам конгресса в обычном комически хвастливом тоне. У него, Крокета, самая бешеная лошадь, самая красивая сестра, самая уродливая собака и самое верное ружье во всей округе. «Мой отец может поколотить любого человека в Кентукки, а я могу поколотить моего отца. Я могу переговорить любого человека в палате представителей, даже если он начнет за два часа до меня». Крокет бегает быстрее, ныряет глубже и выходит из воды более сухим, нежели любой другой парень по эту сторону «большого болота» (то есть Атлантического океана).