Детективные и всякие иные мистификации занимают в истории американской журналистики весьма видное место. В провинциальных газетах того времени наблюдалось засилье детективных «историй». Юный Сэм Клеменс еще в ганнибальской газете брата Ориона угощал читателей такими «сенсациями»: «Ужасное происшествие! 500 человек убито и пропало без вести!» А потом сообщал, что «пошутил». Очень часто газетные «утки» (их была уйма!) помогали темным махинациям дельцов. Рассказ Марка Твена был выдержан в традиционном духе газетных мистификаций. Но в то же время отличался от них: Твен пытался разоблачить виргинских промышленников.
Мистификация публики юмора ради в те годы тоже была в большом ходу[58]; позже Твен называл себя родоначальником этого «жанра». В 1873 году в одной из публичных речей, в которой он клеймил разнузданность печати, Твен признавался:
«По собственному опыту знаю, что журналисты склонны ко лжи. Несколько лет тому назад я сам ввел на Тихоокеанском побережье особый и весьма живописный вид вранья, и он не выродился там и до сих пор. Когда я читаю в газетах, что в Калифорнии прошел кровавый дождь и с неба падали лягушки, когда мне попадается сообщение о найденной в пустыне морской змее или о пещере, утыканной алмазами и изумрудами (обязательно обнаруженной индейцем, который умер, не успев досказать, где эта пещера находится), то я себе говорю: «Ты породил это детище, ты и отвечай за газетные небылицы!» И — ведь привычка вторая натура-по сей день мне приходится все время следить за собой, чтобы не отклониться от правды»[59].
Однако мистификации — самые «живописные» — встречались у Твена и позже.
Первым рассказом, где народный американский юмор был использован Твеном с тактом и разборчивостью, была «Знаменитая прыгающая лягушка из Калавераса».
В 1867 году в Нью-Йорке вышла книга рассказов Марка Твена под названием «Знаменитая прыгающая лягушка из Калавераса и другие рассказы». Голубые, зеленые, коричневые — всех оттенков томики с золотым тиснением и с прыгающей лягушкой на обложке охотно раскупались читателями Нью-Йорка, быстро создавая славу автору. Марк Твен был приятно удивлен подобным успехом, хотя скрыл удовольствие под напускным равнодушием.
Лучшим рассказом сборника была «Прыгающая лягушка».
Твен услышал этот рассказ в декабре 1864 года в одном калифорнийском лагере горняков и сделал пометку в «Записной книжке»: «Колеман с его прыгающей лягушкой- пари с прохожим на 50 долларов — прохожий не имеет лягушки, и Колеман достает ему лягушку. В это время прохожий наполняет лягушку Колемана дробью, и она не может прыгать. Лягушка прохожего выигрывает». Эта запись — первый набросок знаменитого рассказа. Вернувшись из своего путешествия по горам Джекасса, где он вместе со Стивом Гиллисом был старателем, Твен навестил Брет Гарта и рассказал ему «Прыгающую лягушку». Экстравагантная история, переданная в особом, «твеновском», тоне — медленно, невозмутимо и с тонким юмором, — привела слушателя в восторг. Позже Брет Гарт говорил, что эта «история» никогда не была и не будет такой забавной в печати, какой была для него, рассказанная впервые самим Марком Твеном.
Нью-йоркский корреспондент журнала «Альта» в Сан-Франциско писал, что рассказ Марка Твена «…заставил хохотать весь Нью-Йорк, и Марк Твен, можно сказать, создал себе марку. Меня пятьдесят раз спрашивали об авторе и рассказе, газеты перепечатывают его повсюду. Рассказ расценивается как лучшая вещь сезона»[60]. Его читали не только горожане.
Перепечатанный десятками газет, он ходил по рукам между рудокопами на отдыхе, в лагерях между солдатами, в лесу между дровосеками. «Его слушали с восторгом, точно какую-нибудь легенду Гомера или северную сагу»[61], — пишет в своих воспоминаниях Н. Брукс, золотоискатель, ставший позже журналистом.
Это была юмористическая «история», известная по всему Калифорнийскому побережью и на берегах Миссисипи, встречающаяся в негритянском и индейском фольклоре, трижды появившаяся в печати, прежде чем Марк Твен опубликовал свой вариант. Самым интересным предшественником «Прыгающей лягушки» Марка Твена был рассказ журналиста Лейланда «Лягушек стреляю без пороха», напечатанный в нью-йоркском журнале «Дух времени» в мае 1855 года. Он был услышан Лейландом на берегу Миссисипи, в Арканзасе. Большая часть его состояла из пейзажных и бытовых зарисовок, традиционных фольклорных острот по поводу жажды одного лесоторговца, который залпом «выпивает» штабеля леса, шесть негров и три упряжки. Рассказ был выдержан в духе юморесок «хвастовского» жанра.
58
Например, в юмореске «Окаменелый человек» (1870) Марк Твен, издеваясь над пристрастием тогдашней публики приходить в восторг по поводу необыкновенных ископаемых и различных окаменелостей, рассказывает об «окаменелом человеке», который умер якобы триста лет тому назад. Мистификация Твена была принята наивной публикой за чистую монету, несмотря на нелепости в описании позы «окаменелого человека»; в качестве «научной хроники» она достигла даже лондонских газет.