В палате лежал мужчина. Он еле заметно дышал, и категорически отказывался приходить в сознание. Однако, если наблюдать за ним в течение нескольких недель, можно заметить одну закономерность – каждый день около кровати появлялась женщина, которая сидела рядом, гладя его по руке. Она так пристально смотрела на мужчину, что казалось будто она старается насмотреться вдоволь, боясь забыть его черты лица. Боясь, что он исчезнет. Эта женщина приходила около 12 и уходила спустя 40 минут. Всегда именно 40. Кроме этой женщины в палате появлялась старушка, она садилась на стул около мужчины и много говорила.
Кроме этих двух, мужчину больше никто не навещал. Так продолжалось 4 месяца, потом женщина, та что помоложе, перестала приходить. Старуха, сидя около постели, часто разговаривала с мужчиной, она говорила о своей жизни, о том, как ей хотелось бы, чтобы он поправился, и о других обычных вещах. Иногда она была в очень хорошем расположении духа и даже напевала, протирая лоб и руки мужчины влажным платком. Но в один из дней, она появилась в палате чернее тучи. Она сидела и бурчала себе под нос. Старуха словно отчитывала человека, который не мог ей возразить. Старуха говорила, что если бы не «она», то ничего такого бы не случилось. Что «ей» кроме себя никто не нужен, и что плевать она хотела на всех окружающих. Говорила, что предупреждала про «неё» давно, но никто не слушал. Немного успокоившись, она начала говорить о том что обещают резкое похолодание, о том что соседи сутки напролёт сверлят, не давая отдыхать, о том что позавчера умерла Вики:
- Кто бы мог подумать Джек, утром мы с ней разговаривали по телефону, а вечером я узнала о том, что её большое и доброе сердце, не такое уж и сильное. Разве это справедливость Джек? Плохо ты с ней обошелся, очень плохо. Так нельзя. Да и я дура, хороша, боялась тебе сказать о ней, пока ты жил с «этой». Она ведь звонила мне Джек, каждую субботу ровно в 20:00, чтобы не застать момент, когда ты еще от меня не уехал. Она звонила в прошлую субботу, в позапрошлую субботу и во все те субботы что были на протяжении последних 15 лет. Дура я Джек, какая я дура. Надо было тебе всё рассказать. Я так зла на себя. И зла на тебя.
Старуха промокнула глаза сухим платком.
- Она спрашивала все ли у тебя хорошо, ни разу не спросив про «эту». А «Эта» даже не берет телефон, я ей звонила на днях, хотела… Впрочем не важно.
Старуха снова вытерла слёзы платком, посидела пару минут и с трудом встав, поплелась в сторону двери. Взявшись морщинистой рукой за ручку, она окинула Джека последним взглядом и вышла из палаты.
На тумбочке возле стены так и остался лежать альбом с «той самой» маркой.
Конец