По достижении им семи лет, в место кремации был доставлен родственниками умерший брахман, бедный и добродетельный при жизни.
Он (царь) потребовал с брахманов плату, чем очень их рассердил. Тогда они припомнили сделанное Вишвамитрой: "Делаешь ты очень грешное и злое дело, о злодей, когда то царь Харишчандра был обращен Вишвамитрой в пуккашу и лишен всех заслуг, за то, что он нарушил сон брахмана".
Когда же он не проявил к ним должного внимания, они в гневе прокляли его: "Да извергнешься немедленно, о худший из людей, в ужасную Нараку!"
После этих слов, царь, все еще находясь во сне, увидел вселяющих ужас посланцев Ямы, несущих петли.
Он смотрел сам на себя, как его схватили и увели силой, жестоко страдая, он восклицал: "Ах! Мама! Папа!" и после этого, был сброшен в кипящее масло Нараки.
И там его разрезали на куски острые бритвы, пилили на части пилы, страдал он от боли в полной темноте, и питался кровью и гноем.
Итак, видел он сам себя, рожденным пуккашей, умершим семи лет от роду, как день за днем пребывает он в Нараке, где его жгут и жарят в одном месте, в другом ― он страдает и дрожит, в других местах его убивают и разрывают на куски, или он плавится от жары, или замерзает от холодного ветра. Один день в Нараке был как сто лет, и вот, он услышал от демонов, что сто лет прошло.
После этого он возродился на земле собакой, питавшейся отбросами, рвотой и гноем. Так, страдая то от жары, то от холода, через месяц он умер.
Затем он увидел череду своих перерождений в осла, слона, обезьяну, быка, козу, кошку, цаплю, буйвола, овцу, птицу, червя, рыбу, черепаху, кабана, дикобраза, петуха, попугая, в различные неподвижные существа, в змею и в прочих созданий. День за днем он рождался одним существом за другим. А день длился сто лет.
Таким образом, он рождался в низших формах сто лет, по истечении их, увидел царь, как родился человеком.
Пребывая в этом состоянии, он проиграл царство в кости, его супругу и сына отняли, и он удалился в лес отшельником. Там он встретил ужасного голодного льва в сопровождении восьминогой сарабхи, и был поглощен ими. И даже проглоченный львом, он причитал: "Ах, Сайвья, где ты находишься сейчас, пока я пребываю в нищете".
И снова ему привиделась супруга с сыном, и умоляли они его: "Спаси нас, о Харишчандра! Что же ты наделал своей игрой в кости, мой господин? Твоя супруга и сын твой находятся теперь в плачевном состоянии!" И более не появлялись они, хоть искал он их всюду. И снова увидел себя ― находится он в Сварге, и видит ее, несчастную, в порванной одежде, с растрепанными волосами, уводимую силой. И повторяла она все время: "Увы! Ах! Спаси меня! "
И снова он увидел слуг Ямы, которые призывали его: "Ступай к нам, о царь, по просьбе Вишвамитры тебя зовет бог Яма!" И силой слуги Ямы, накинув на него петли, увели царя.
Все состояния бытия были показаны ему во сне, все они были испытаны им в течение двенадцати лет. Когда двенадцать лет истекло, он, насильно приведенный демонами, увидел воочию Яму. Яма обратился к царю: "Этому гневу возвышенного Вишвамитры невозможно противостоять, и он может привести к смерти вашего сына. Отправляйся в мир людей и пройди оставшуюся часть твоих испытаний. Отправляйся туда, о царь, и ты встретишь свое благополучие".
И вот, спустя двенадцать лет, царь, для окончания своих страданий, был сброшен с неба слугами Ямы. И, вернувшись из мира Ямы, он проснулся в тревоге и страхе: "Увы! Горе мне! Эти страдания как соль на раны. Во сне я видел тяжкие страдания, конец которых я не ощущаю. Проспал ли я наяву двенадцать лет, как видел я это во сне?" Об этом спросил он пуккашей, находившихся рядом. "Нет", ответили они. Другие ответили также.
Тогда царь, опечаленным таким ответом, решив искать прибежища у богов, воскликнул: "О боги! Даруйте мне ваше благословление! Склоняюсь пред великим Дхармой! Склоняюсь пред Кришной, создателем, всепроникающим, чистым, древним и незыблемым! Склоняюсь пред тобой, о Брихаспати и пред тобой, о Индра!"
Произнеся эту молитву, царь предался выполнению обязанностей пуккаши, собирая плату за похороны. И был он как потерявший обо всем память. С грязными, спутанными волосами, перепачканный, опирающийся на посох, был он крайне подавлен. Не помнил он ни сына, ни супругу. В закоулках его памяти потерялось воспоминание о потерянном царстве. Так он и жил в месте сожжения трупов.
Однажды в это место пришла его царица, оплакивающая сына, которого укусила змея. "Ах, сын мой! Ах, ребенок мой!" ― так восклицала она, истощенная, с покрытыми пылью волосами.