В любые времена подобного народцу в этаких местах предостаточно. Играют они в кости, либо, подперев подбородок руками, смотрят на пламя очага. Корчмарь сидит у ворот, а его жена ощипывает тощую курицу. Плутовка корчмарка, известно ли, в каком гнезде вывелась эта курочка? Да не все ли равно, корчма мне по вкусу. Вижу я почернелый потолок, добротный устойчивый стол, просторный очаг, а возле очага — решето с гусятами, вылупляющимися из яиц. Миколаш остановился у ворот и спешивается. Корчмарь спешит ему навстречу и по привычке своего сословья вопрошает свое сердце, кто бы это мог быть. Вопрошает он свое сердце и отвечает своему удивлению: это князь; и своей подозрительности: это искатель приключений.
Миколаш, однако, не обращает на трактирщика ни малейшего внимания и входит в горницу. Остановился перед бездельниками, которых здесь троица, и говорит:
«Что скрываетесь? Какая провинность вас тяготит?»
Принялись они ему толковать, будто порядочные.
«Э, — обрывает он их, не слушая дальше, — что мне до ваших грехов! Вижу я, покрыты вы струпьями и голодной сыпью, вижу, что у вас челюсть дрожит — так вам жрать хочется. Вот вам горсть золотых! Забирайте! Да только я не раздаю дукаты даром! Хочу, чтобы через две недели вы выступили вместе со мной. Ударим по болеславской темнице!» Тут Миколаш назвал свое имя. Парни подивились, и объял их страх. Страх перед королем и страх перед разбойниками.
Да что поделаешь, разве голодный устоит перед едой, которую ему подносят? Руку протяни — и вот тебе золото, — да неужто вы откажетесь от него? Никогда! Все трое обещали Миколашу повиновение и пошли за ним.
Низким способом вербовщиков Миколаш набрал двадцать три человека. Поглядеть на них — и то оторопь берет. У одного — лицо мертвеца, другой смахивает на ворона. Один — кожа да кости, другой — брюхастый и тучный. Миколаш хохотал, разглядывая этих воинов, избежавших виселицы, душегубов, готовых, ей-богу, на что угодно. Чего им терять? Ни у кого нет ничего, кроме шеи, а та уж давно не им принадлежит!
А душа?
Бросьте вы ваши прельстительные песни, говорят эти вахлаки, от пения ничего не прибудет. Душа — она невидима, а голод терзает кишки и завязывает их большими узлами. Что нам до белоснежной небесной голубки, у нее и крылья вроде не крылья, и клювик не клювик. Мы в это не верим!
Не можем мы этим окаянным отказать в некотором чувстве собственного достоинства, так же как не можем не признать их насекомых и нищеты; но опасаюсь я, что даже этот признак свободного духа не прибавит им основательности. Разум покинул их, и поселилось в них безрассудство.
Миколаш повел вояк в Шерпинскую чащу и разбил лагерь на том месте, о котором условился с остальными братьями. Разбойник вел себя уже не по-разбойничьи. Вы думаете, он изменился к лучшему? Нисколько, просто надобно было избегать стычек и крика. Рассылал он своих вахлаков на отдаленные рынки, и они покупали там телок, да телят, да барашков. А какие из них вышли скотники, мясники и кухари!
Драгоценные господа мои, кожа и жилы — все исчезало за их тесаками. Согревались они у костра, а поскольку мужички — не бирюки, то и образовалось из них содружество, как в любом войске. На всяком лице проявляется проблеск красоты; может, не такие уж они бесстыжие, как мы полагали! Как тут разобрать?
Меж тем от веретена событий отделилась последняя нить.
Пани Катержина была узнана и схвачена. Произошло это неподалеку от деревни Песчаная Льгота в Турновском крае. Вместе с Катержиной были взяты несколько маленьких девочек и сын Вацлав, самый младший из Козликовых сыновей.
Как это произошло? Пани бежала на север, памятуя сыновний наказ, а потом отклонилась в сторону, где много пещер и провалов. Никто ее в той стороне не знал, так что могли они передвигаться по дорогам и ночевать в домах сострадательных хозяев. На десятый день обнаружили они избу и мельницу, прилепившуюся на опушке леса. Изба была хорошая, и мельница в порядке, поскольку по желобку на вращающееся колесо неустанно стекала вода. Хозяин все свое время проводил возле дома. Был он беден, работал вместе с женой и одним батраком. Мельница его напоминала монастырь с двумя монахами. Поздоровался он с пани Катержиной, пани Катержина похвалила его избу и сказала:
«К тебе приходят помольщики и ночуют у тебя. Яви нам такую милость, положи у себя в каморке, где спят они. Идем мы уже очень долго, а дети — малые». Вышла тут мельничиха, привела их в дом и сделала все, что сделали бы и мы с вами.