— Есть подходящее заклинание? — спросил я Николая. — Которое развязало бы ему язык. Или оказалось достаточно устрашающим, чтобы он сам захотел с нами пообщаться.
— Можно попробовать парочку. Адские муки. Во всяком случае, если верить описанию. Но поможет ли?
— Вот и выяснили бы.
— Кстати, да! — оживился Николай. — Я как раз хотел одно опробовать. Ещё ни разу не пускал его в ход.
— Ну, так не стесняйся. Видишь, человек жаждет испытать себя на прочность.
Однако Николаю не довелось проверить заклятье. Дверь открылась, и в камеру вошёл Шевцов. С тонкой пачкой распечаток. Бросил взгляд на посредника, а затем поклонился нам с Николаем.
— Чем порадуете, Андрей Иванович? — спросил я. — Вижу, не с пустыми руками. А то этот тип уверен, что мы его ни с кем связать не сможем.
Начальник разведки пожевал губами, что мне совсем не понравилось: когда человеку есть, чем похвастать, вид у него совсем иной.
— Что, он прав? — прищурился я.
— Отчасти, Ваше Сиятельство. Этого человека зовут Юрий Степанович Кобылин, он адвокат и довольно известная личность.
— Не думаю, что диплом поможет ему, — заметил я. — Как и осведомлённость о законах. В суде ему появиться не светит.
Шевцов понимающе кивнул.
— Я не к этому клонил, Ваше Сиятельство. Дело в том, что господин Кобылин часто представляет интересы своих клиентов. Не гнушаясь ничем. Чем, собственно, и прославился. Однако обращаются к нему часто и с удовольствием.
— Скажите, почему! — подмигнул Шевцову адвокат.
— Наш гость разработал систему, при которой он не может узнать, кто его наниматель, — мрачно проговорил начальник разведки. — Это обеспечивает полную конфиденциальность. Даже если б господин Кобылин захотел выдать сведения о своём клиенте, то не смог бы.
— Именно! — удовлетворённо кивнул пленник.
— Однако он легко связался с нанимателем, — заметил я. — Значит, не такая уж сложная эта система. Если она вообще существует. Может, вы её не придумали, а выдумали? — спросил я адвоката. У того нервно дёрнулся глаз. На губах появилась презрительная, но неуверенная улыбочка. Малоубедительная. Похоже, я угадал. — Николай, мне кажется, господин юрист скоро захочет поделиться с нами своей системой. Какой бы она ни была. Я думаю, вы, Юрий Степанович, ждали появления человека, который скажет, будто вы ничего не знаете. Система, которую вы так широко разрекламировали, должна была послужить вам защитой от пыток. Вот только я не привык сдаваться. Если понадобится, выжмем вас, как лимон! Не думаю, что вы действительно готовы терпеть боль ради клиента. Всё это дешёвая бравада. Я знаю таких, как вы. Повидал немало. Сейчас поглядим, не ошибся ли, — обратившись к Порфирию, я сказал: — Сломай этому придурку четыре пальца, чтобы понял, что мы не шутим. А ты пока приготовь проклятье поядрёней, — это уже было адресовано брату. — Чтоб его сразу проняло. Тогда и поговорим.
Глава 28
Судя по выражению лица, наш гость к такому повороту готов не был. Быстро глянув на начальника охраны, он судорожно сглотнул и уставился на меня. Было заметно, что его раздирают противоречия.
Порфирий шагнул к креслу, наклонился и взял указательный палец адвоката.
— Не надо! — быстро произнёс тот, с ужасом глядя на огромный кулак, в котором исчез его палец. — Подождите!
Порфирий вопросительно взглянул на меня. Мол, что делать-то? Ломать? Я кивнул.
Раздался сухой хруст, и посредник взвыл. Из его глаз брызнули слёзы. Порфирий удовлетворённо кивнул самому себе и взялся за следующий палец. Как только он это сделал, зенки у Кобылина расширились, он часто задышал, губы затряслись.
— Нет! Не надо! Я скажу! Ваша… Ваше… Сиятельство! Пожалуйста!
Начальник охраны снова воззрился на меня в ожидании отмашки. Это прямо начинало раздражать.
— Что ты каждый раз смотришь⁈ — рявкнул я. — Не понял приказа? Четыре чёртовых пальца!
Здоровяк поспешно дёрнул рукой, снова раздался хруст, и юрист опять взвыл. Пока Порфирий ломал ему оставшиеся два пальца, он вопил, рыдал, матерился и умолял. Я поймал недоумевающий взгляд Николай.
— Ничего, братец. У него ещё много пальцев осталось, — сказал я. — На случай, если разговор затянется. Подними-ка ему голову, — это уже было адресовано начальнику охраны. — Хочу посмотреть в честные глаза адвоката. Вы как, Юрий Степанович, расположены к беседе?