— Добрый вечер, Ваше Сиятельство, — проговорил он тихим, ровным голосом. Судя по его поведению, он, и правда, бывал во дворце часто. — Рад видеть в добром здравии. Признаться, боялся, что потеряем и вас, Максимилиан Дмитриевич. Но Бог миловал.
— Видимо, так, — согласился я. — Присаживайтесь.
Расположившись в кресле, отец Амвросий расправил складки рясы и воззрился на меня испытующим взором.
— По правде сказать, рассиживаться некогда, Ваше Сиятельство, — проговорил он спустя несколько секунд. — Меня к вас дело привело. Требуется ваше участие. Как нового маркграфа. Готовы ли, сдюжите ли? Не в обиду сказано, не подумайте.
— Смотря, о чём речь, — отозвался я, не понимая, зачем именно он явился.
Пожертвование, что ли, просить станет?
— Да, как обычно, — вздохнул священник, коснувшись висевшего на груди массивного креста. — Одержимость. Вам, как маркграфу и покровителю прихода, положено изгнать.
Так-так… Это что-то новенькое! Вроде, для подобных вещей в церкви существуют экзорцисты. Чего ж он ко мне припёрся-то? Да и как изгонять своего коллегу-то⁈ Ни разу не слыхал, чтобы демон демона исторгнуть пытался. Но отец Амвросий глядел на меня выжидающе, со смесью надежды и сомнения. Похоже, никакой ошибки. Видимо, маркграф обязан тут у них этим заниматься. Бред, по-моему, но придётся соответствовать.
— Что ж, — я поднялся из-за стола, — раз надо, то едем. Далеко, кстати?
— Минут двадцать лёту.
— Нормально. К ночи управимся.
Мы вышли на аэродром, где я увидел большой корабль, опутанный толстыми щупальцами, часть которых служила опорами. Священник направился к нему. Охрана — к машинам сопровождения.
— Не против, если на моём полетим? — осведомился на ходу отец Амвросий. — Освящённый транспорт всегда надежней.
— Да без проблем. Хорошая у вас птичка.
— Щедротами вашего рода, Ваше Сиятельство. Не оставляете приход. За то вам и почёт, и уважение от паствы.
Ясно: придётся башлять пожертвования. Хотя, наверное, казначей и так платит регулярно. Надо будет, кстати, узнать, сколько. Любопытно.
Мы вылетели в сторону, противоположную границе. Как и обещал священник, дорога заняла около двадцати минут, даже немного меньше. Приземлились во дворе трёхэтажного особняка, обнесённого чугунной оградой.
— Господин Луговой стал жертвой беса, — пояснил, пока мы спускались по трапу, отец Амвросий. — Со вчерашнего дня мается. Только сегодня родственники вызвали меня. Поначалу думали, что приболел просто.
— А Луговой у нас кто? — поинтересовался я, окидывая взглядом шикарное здание, машины возле него и огромный участок, засаженный персиками и сливами.
— Миллионщик. Купец и заводчик. Словом, бизнесмен, как говорят на Западе, — при этом священник смачно сплюнул на бетон аэродрома.
— Хороший человек, наверное, — заметил я.
— Чудный. Вы не знакомы? Нет? Ну, он вам понравится. Кажется, батюшка ваш вёл с ним дела. Теперь вам придётся. Если беса изгоните, конечно.
Да, хорошее «если». Во что я вообще вписался⁈
Нам навстречу выбежал из дома старик в ливрее. Видимо, дворецкий. Охая и ахая, причитая на все лады, принялся тараторить, расписывая, какие ужасы творит одержимый. При этом ежеминутно кланялся мне и выражал надежду, что моё прибытие решит проблему. Я слушал с удовольствием о фокусах купчины. Судя по рассказу, овладевший им бес бедокурил по классике: выгибался, левитировал, ползал по стенам и потолку, матерился и вещал на разных языках.
— Веди прямо к нему! — сурово насупившись, велел отец Амвросий, как только мы переступили порог дома. — Да не трясись! Видишь, Его Сиятельство здесь⁈ Изгонит он тварь из твоего хозяина, не сомневайся! На то и благословлён Его Высокопреосвященством митрополитом всея Руси Сергием.
Ох, высоки ставки-то! Ну, посмотрим, что получится…
Глава 37
В огромной спальне шторы были задёрнуты, так что царил плотный сумрак. Было слышно, как хрипло дышит человек, укрытый до подбородка одеялом, поверх которого шли широкие кожаные ремни, удерживавшие его в постели.
— Луговой Станислав Валентинович, — быстро проговорил вполголоса отец Амвросий, осенив крестом сначала себя, а затем больного. Или одержимого. — Личное дворянство. Награждён за заслуги перед…
— А какой у него бизнес? — перебил я, всматриваясь в полное круглое лицо, обрамлённое чёрными волосами. Оно ежесекундно меняло выражение, строя невообразимые злобные гримасы. — Какие дела вёл с ним мой отец?