— Кому, например, профессор мог рассказать о бумагах? — спросила Марго.
Хирург пожал худыми плечами.
— Не знаю. Я просто предположил.
— Думаю, никому он не говорил, — вмешался Попков. — Разве что профессору Девятаеву.
Я кивнул.
— Да, он был в курсе.
— А Девятаев мог разболтать, кому угодно, — заявил Владимиров. — Хотя треплом он, вроде, не был.
— Больше вам нечего сказать? — спросила Марго.
— Нет, — ответили все трое по очереди.
— Если что-нибудь вспомним, мы с вами свяжемся, — важно заверил Владимиров.
Марго взглянула на меня, и я пожал плечами.
— Думаю, это пока всё.
— Хорошо, вы свободны, — сказала девушка троице. — Сейчас я выпишу вам пропуска.
Когда мы остались вдвоём, я встал и прошёлся по комнате. Мы не узнали практически ничего нового. Показания только подтверждали мои догадки.
Когда зазвонил мобильный телефон, я от неожиданности едва не вздрогнул.
— Это сын Зинберга, — сказала, взглянув на экран, Марго. — Интересно, что ему нужно. Мы, вроде, не так давно виделись. Алло?
Сотовый снова был на громкой связи, так что я отчётливо услышал:
— Говорит Эдуард Константинович Зинберг, — в голосе звонившего слышался лёгкий акцент. — Я бы хотел поговорить о смерти отца. Это возможно?
— Вам есть что сообщить?
— А вам?
— Пока нет.
— Совсем никаких результатов?
— Ничего такого, что я могла бы озвучить, — чуть подумав, ответила девушка.
— Интересы следствия? Понимаю. Я слышал, отца убили из-за каких-то документов.
— Вполне возможно. Вам есть, что сообщить по этому поводу?
— Может быть. Но не по телефону. Наверное, лучше всего будет, если я подъеду к вам. Через два часа похороны, так что пока я занят, но потом постараюсь заскочить. Вы будете на месте?
— Если хотите, я могу подъехать сама.
— Куда, на кладбище?
— Ну, да.
— Не нужно. У меня нет никакой срочной информации — так, мелочи, но, может, они вам пригодятся. Я позвоню ещё раз перед тем, как выехать к вам, — пообещал сын Зинберга.
— Договорились.
Отключившись, Марго взглянула на меня.
— Будете ждать, Ваше Сиятельство?
Я взглянул на часы.
— Знаешь, давай-ка лучше сами к нему наведаемся. А то как бы у нас свидетеля из-под носа не увели. Может, он ничего особенного и не знает, но не хочу рисковать.
— Явимся на похороны?
— Почему бы и нет? Узнай, на каком кладбище они состоятся.
Девушка кивнула.
— Хорошо, Ваше Сиятельство. Дайте мне пару минут.
Глава 39
Константин Зинберг оказался довольно тщедушным на вид человеком с мелкими чертами лица и жидкими светло-рыжими волосами, торчащими на затылке. Зато костюм у него был с иголочки, как и обувь.
Мы поприсутствовали на погребении, но стояли в сторонке, наблюдая за церемонией издали. Зинберг заметил нас и, когда гроб начали закапывать, направился к нам.
— Мы ведь договорились, что я сам приеду, — сказал он Марго.
Взглянул на меня, затем — на фурий, стоявших чуть поодаль, но достаточно близко, чтобы понять, с кем они пришли.
— Его Сиятельство маркграф Пожарский, — представила меня девушка. — Лично принимает участие в расследовании смерти вашего батюшки.
— О! — растерялся Зинберг. — Какая честь! — он низко поклонился. — Я никак не ожидал.
— Мы можем где-нибудь поговорить? — спросил я. — Это не займёт много времени, я полагаю.
— Давайте пройдём в один из залов, — Зинберг указал на здание кладбищенской администрации.
Когда мы разместились в небольшой комнате, предоставленной в наше распоряжение одним из служащих, я сказал:
— Примите соболезнования. Смерть вашего отца — большая потеря для империи и науки в целом.
— Спасибо, Ваше Сиятельство. Наверное, так и есть.
— Что вы хотели нам рассказать?
— Да, верно. К делу. Отец звонил мне в Лондон незадолго перед смертью. Конкретно — за три дня, в воскресенье. Спрашивал, что я знаю о передаче электричества на расстояния беспроводным путём.
— И что вы ответили?
Эдуард Зинберг развёл руками.
— Что такое пока невозможно. Проводились когда-то исследования в этой области, но увенчались ли они успехом, неизвестно. Считается, что нет.
— Как это? Почему?
— Занимался этим вопросом Никола Тесла. А он уничтожил все труды.
— Почему? — спросила Марго.