Насколько я понял, экспедиция освещалась только на сайте Геолого-географического института, да ещё в одном специализированном журнале напечатали краткий дайджест о результатах исследований. Ни телевидение, ни радио не заинтересовались этим материалом. Я же читал отпечатанные на принтере листки, как роман.
Вскоре я узнал, что профессор Зинберг решил отправиться на дальнейшие поиски тел членов экипажа, следуя указаниям, обнаруженным в планшете Логанова. Похоже, их оставили специально на случай, если когда-нибудь членов команды Рубанова будут искать. Бумаги были обёрнуты в целлофан и тщательно укутаны в шарф, а куртку мертвеца накрепко зашили.
Зинберг отправился на вездеходах с небольшой группой. Поиски привели его к цепи ледяных гор, где экспедицию ждала настоящая удача: были найдены стальные костыли, вбитые в склон и поднимающиеся на двадцать с лишним метров, где обнаружилась вырубленная во льду пещера, рассчитанная человек на десять-двенадцать. Здесь были не только следы пребывания людей, но также склад тёплой одежды и кое-какие бумаги, содержавшие записи об исследовании местного климата. Все они датировались днями, предшествовавшими тому, когда пропала связь с ледоколом. То ли их везли с собой, пока не решили бросить, то ли «Молот» был разрушен уже после того, как группа Рубанова продвинулась к ледяному хребту.
Через два дня усиленных поисков в семи километрах к северу металлоискатель подал сигнал. Удалось раскопать разбросанные на площади в тридцать метров металлические части какого-то механизма. Судя по всему, детали разметало чудовищной силы взрывом, покорёжившим большую их часть. Дальнейшие исследования пришлось прекратить из-за внезапно поднявшегося бурана. Погода начала с каждым днём портиться всё больше, однако Зинбергу удалось сделать фотосъёмку с дронов и вертолёта, которые были на корабле. Дело в том, что ему показалось, будто ледяной рельеф выглядит подозрительно. И действительно, по снимкам было видно, что наст вокруг останков «Молота» имел форму разорванного со стороны залива круга. Профессор сделал вывод, что в 1971 году погибший ледокол оказался там, где были обнаружены его останки, по той простой причине, что залив был больше, а потом уже замёрз, выровняв береговую линию. Но это противоречило карте, сделанной самим Рубановым и переданной в мае 1971 года. Кроме того, и предыдущие исследователи не отмечали в этом месте никаких ледяных фьордов. И всё же было очевидно, что «Молот» сам приплыл к месту своей гибели, а затем уже был скован льдами.
Что могло проделать в ледяном берегу почти идеальный по форме фьорд? Какой механизм был разрушен, и что за документы привёз с собой Зинберг?
Профессор отправился дальше по намеченному маршруту, поскольку изменившаяся погода лишила его возможности проводить какие бы то ни было исследования. Но он собирался вернуться и получить субсидии на следующую экспедицию, на этот раз посвященную исключительно выяснению причин гибели ледокола «Молот».
Глава 38
Какова вероятность, что документы, привезённые Зинбергом, были обнаружены во время раскопок, а не позднее, уже в дальнейшей экспедиции? Пожалуй, шанс более, чем велик. Интуиция и здравый смысл, а также тот факт, что о последних двух днях, проведённых поблизости от места гибели «Молота», практически не было записей ни в личных, ни в официальных бумагах Зинберга, подсказывали, что профессору посчастливилось раздобыть нечто действительно ценное. Возможно, группа Рубанова тоже обнаружила где-то эти документы. И, вероятно, не только их, но и какой-то механизм, который, скорее всего, и послужил причиной разрушения ледокола. Зинбергу повезло больше: он вернулся домой. Но здесь его ждала смерть, как и членов экспедиции Рубанова, и экипажа «Молота». Словно какое-то проклятие настигло профессора, несмотря ни на что. Кстати, в мире, где маги практикуют призыв демонов, это вполне возможно.
Я отобрал материалы, подчёркнутые Зинбергом, в отдельную папку, чтобы изучить их более внимательно, хотя и не думал, что это поможет лучше понять, что за документы профессор привёз в Россию. Тот листок, который удалось достать благодаря взлому факса, ничего не прояснил. Эксперты утверждали, что это часть электрического прибора, но его назначение или общую конструкцию не могли даже предположить. Один вообще сказал, что это какая-то чушь и фантазия дилетанта.
В дверь постучали, и вошла Ирина с подносом, на котором оказались запечённые в сыре битки, болоньезе, горячие сдобные булочки и маленький кофейник.
— Откуда это? — поинтересовался я, с наслаждением втягивая ноздрями запах выпечки.
— Из ресторана на углу. А кофейник я экспроприировала на кухне у здешнего повара.
Мы с Марго принялись за еду. Только теперь я понял, насколько проголодался.
На улице уже начался дождь, капли были пока редкими, но цвет неба недвусмысленно говорил о том, что грядёт ливень.
Мы пили кофе, когда у Марго зазвонил телефон.
— Это один из моих парней, — сказала она, взглянув на экран. — Поставить на громкую связь?
Я кивнул. Девушка положила сотовый на стол между нами.
— Алло, что случилось?
— Расспросили членов экспедиции Зинберга, — раздался мужской голос.
— И как результаты?
— По-моему, трое из них что-то знают, но молчат. Фамилии: Попков, Владимиров и Евгеньев.
— Кто такие?
— Вместе с Зинбергом совершали поиски на вездеходе. Соответственно, один механик (он же водитель), метеоролог и хирург. Мы расспрашивали про документы. Они сказали, что профессор нашёл какие-то бумаги, но они не знают, что в них было. Ещё несколько членов экипажа говорят, что Зинберг был рад и взволнован, когда вернулся из той поездки.
— А где он нашёл документы?
— В пещере. Там было устроено что-то вроде склада. Таких тайников группа Рубанова оставила несколько. Все вещи были описаны, только одну папку Зинберг изъял и хранил у себя в каюте, в сейфе.
— И никто не в курсе, что в ней было?
— Мне кажется, Попков, Владимиров и Евгеньев что-то знают.
— Почему ты так решил?
— По их поведению во время беседы. Дёргались они как-то. Кроме того, не может быть, чтобы профессор не похвастался, когда только обнаружил документы. Это же естественно: сообщить товарищам, что тебе в руки попалось нечто действительно ценное.
— Где сейчас эта троица? — спросила Марго, отламывая кусочек сдобной булочки.
— У нас в конторе. Я подумал, ты захочешь с ними поговорить.
Марго вопросительно взглянула на меня, и я кивнул.
— Уже еду, — сказала девушка. — А что со слежкой за подозреваемыми? Есть результаты?
— Да так, ерунда. Ничего необычного. Если в двух словах, то Раскатов встречался с друзьями в баре. Пили, болтали, потом разошлись по домам.
— Что за друзья?
— Самые обычные, семейные люди с историей. На шпионов не похожи, если ты об этом.
— Больше он ни с кем не виделся?
— Нет.
— Ладно, что ещё?
— Рогодин, картограф из института, ни с кем не виделся, никуда не ходил, только из дома на работу и обратно. Плюс читает лекции в одном лицее, но там тоже ни в какие подозрительные контакты не вступал. На всякий случай последили даже за Марковым, но он болеет, лежит дома с гриппом. К нему никто посторонний не приходит.
— Ладно, ждите нас минут через сорок.
— Нас?
— Со мной Его Сиятельство.
— Понял. Хорошо.
Мы быстренько допили кофе и выдвинулись в контору, где ждали Попков, Владимиров и Евгеньев. Я решил поговорить со всеми троими, не разделяя их: если они хотели договориться, то имели множество возможностей это сделать. Кроме того, я подозревал, что профессор Зинберг взял с них обещание молчать о найденных в пещере чертежах. Нарушать обещания легче вместе, а не по одиночке, так как ответственность в этом случае делится на троих.
Механик, метеоролог и хирург сидели на алюминиевых стульях по одну сторону стола, мы же с Марго расположились с другой. Наши визави заметно нервничали. Кажется, больше из-за моего присутствия, чем из-за того, что их допрашивали.