– Я, знаете ли, всегда восхищался Рафаэлем, – сказал он с вызовом. – Чем бы он ни занимался в другое время, когда дело касалось изготовления поддельных марок, это был истинный гений. Думаю, я молчал бы о нем, даже если бы мне вообще ничего не заплатили. Хотя бы для того, чтобы увидеть его новые работы. Кроме того, мне понравилась его история. История любви, так сказать, и все с ней связанное… Итак, довольно продолжительное время у нас с Пикерингом все шло хорошо, пока не возникла проблема. Позвольте, когда же это началось? Неужели десять дней или неделю назад? Кажется, с тех пор прошла целая вечность…
Ну так вот: как-то раз мне позвонил некий субъект и сказал, что представляет интересы человека, который хотел бы воспользоваться моими услугами по установлению аутентичности марок. Я выразил готовность ему в этом содействовать и спросил, кто меня ему рекомендовал. Он ответил – мистер Рафаэль. Как вы понимаете, это вызвало у меня некоторое удивление. Потом он назвал еще пару имен, в частности Пикеринга и Старлинга, а также упомянул о «Шалонских головках». Это – и то, как он это говорил, – меня испугало. Выходило, что он знает, чем я занимаюсь, и платой за его молчание является сотрудничество с моей стороны и конфиденциальность относительно дела его клиента.
В конце прошлой недели – по-моему, это произошло в пятницу – он снова со мной связался и спросил, были ли у меня в последнее время какие-нибудь общие дела с мистером Старлингом. Меня это удивило, поскольку я как раз в это утро разговаривал с вами и мистером Старлингом о третьем послании с требованиями выкупа, а также о возможности изготовления копии канадского пакета. Я передал звонившему кое-какие подробности разговора, и это очень его заинтересовало. Он стал настаивать на личной встрече, и мы встретились в тот же вечер в Гайд-парке – в указанном им месте.
При встрече он попросил меня снова рассказать об этом разговоре во всех подробностях. Этот человек как личность особого впечатления на меня не произвел, тем не менее он очень меня пугал, поскольку слишком много знал обо мне и моих делах с Пикерингом.
– Как его звали?
– Он сказал мне, чтобы я называл его Ронни, а также дал мне номер своего мобильного телефона. – Уэверли вынул из кармана бумажник, и извлек из него карточку с записанным от руки номером. – Пока мы разговаривали, зазвонил его мобильный, и он передал мой рассказ звонившему. В конце разговора Ронни сказал мне, что на следующий день его клиенту понадобятся мои услуги по установлению аутентичности особой марки. И я вдруг понял, что он говорит о знаменитом канадском пакете и эти люди и являются похитителями Евы. – Уэверли покачал головой. – Должен вам сказать, открытие вызвало у меня ужас. Мой собеседник это заметил и начал мне угрожать. Сказал, что его клиент не задумываясь меня убьет, если я откажусь проводить экспертизу, что-нибудь с ней напутаю или проговорюсь кому-нибудь об этом. Как видите, выбора у меня не оставалось. Я был вынужден с ними сотрудничать.
Уэверли сделал паузу, чтобы глотнуть воды из стоявшего перед ним стакана. Когда он подносил стакан ко рту, рука у него тряслась.
– Поздно вечером он снова мне позвонил. Я тогда находился в лаборатории отдела судебной экспертизы и пришел в ужас из-за того, что он связался со мной именно в этом месте. Он спросил у меня, как продвигается изготовление копии, и я сказал, что мы, похоже, успеем изготовить стоящую подделку к завтрашнему дню, как раз ко времени аукциона. После этого он сказал об имеющихся у него для меня двух инструкциях. Первая: я должен добиться того, чтобы копию не использовали, выразив сомнение в ее качестве на встрече, где будет обсуждаться вопрос о ее применении. Вторая, напугавшая меня еще больше, предлагала мне повлиять на главного инспектора Брока, с тем чтобы он взял копию себе, а в последний момент заменить конверт с копией на идентичный, но пустой. Когда я спросил его, зачем это надо, он сказал мне, что хочет представить все так, будто настоящую марку похитил Брок, чтобы направить полицию по ложному следу и снять всякие подозрения с него и его клиента.
– Это должен был быть именно главный инспектор Брок? – спросил Макларен.
– Да. Он – и никто другой.
– И за выполнение этих инструкций вам, конечно же, была предложена награда?
– Да, они… пообещали заплатить мне определенную сумму. Но при сложившихся обстоятельствах я ее так и не получил.
– Сколько вам обещали?
– Пятьдесят тысяч. После того как они продадут канадский пакет человеку, с которым у них договор.
– Это, разумеется, прибавило вам смелости. Но что вы имеете в виду под словами «при сложившихся обстоятельствах»?
– То и имею в виду, что этому помешали определенные обстоятельства. Сначала все складывалось на удивление хорошо. Хотя я ужасно боялся, что в комнате, где полно полицейских, кто-нибудь обязательно заметит, как я подменил конверты, этого не случилось. Я отдал главному инспектору Броку пустой конверт и сохранил конверт с копией для последующей передачи Ронни. Я должен был встретиться с ним во второй половине дня, чтобы установить аутентичность канадского пакета, который он надеялся получить в аэропорту от мистера Старлинга. Но когда я за ленчем заглянул в свой портфель, то, к огромному своему ужасу, обнаружил пропажу конверта.
– Неужели? – Макларен старался говорить нейтральным, лишенных каких-либо эмоций голосом. – И как же вы объясняете ее?
– Да никак! Я был просто не в состоянии найти этому какое-либо удобоваримое объяснение. Кроме того, я был сильно напуган, поскольку не знал, как отреагируют на это известие Ронни и его клиент. Только после того как мы с Ронни встретились, я понял, что произошло.
Уэверли снова глотнул воды.
– Продолжайте, – поторопил Макларен.
Уэверли нервно посмотрел на сидевшего напротив Брока, облаченного, подобно Моисею, в окровавленную рубаху и за все это время не произнесшего ни единого слова и лишь молча на него взиравшего.
– Э… ну так вот: во второй половине дня я встретился с Ронни на тихой задней улочке в Саутхолле. У меня в машине находилось кое-какое транспортабельное оборудование – в частности микроскоп. Я был шокирован, когда, исследовав канадский пакет, вынужден был констатировать, что это копия, исчезнувшая из моего портфеля. После этого я понял, что случилось. Это было очевидно. Когда мы в то утро встретились в «Каботе», возобладало общее мнение, что следует воспользоваться копией, чтобы обмануть похитителей. Сэмми особенно настаивал на этой идее. Но после того как я высказал свои сомнения относительно качества копии, общее мнение изменилось и полицейские решили ее не использовать. В этот момент Сэмми вышел из комнаты и не видел, как я передал конверт главному инспектору Броку. Когда он вернулся, мы прервали совещание, чтобы попить кофе, и он, предполагая, что копия все еще у меня, вероятно, незаметно вынул конверт из моего портфеля. Потом по пути в аэропорт он заменил оригинальный канадский пакет на поддельную марку в надежде, что похитители не смогут отличить подделку от подлинника. – Уэверли покачал головой: – Это был трагический просчет. Ронни вышел из себя, когда я сообщил ему о подмене, и в ярости куда-то уехал, приказав мне хранить все в тайне. Позже, узнав, что произошло с миссис Старлинг, я понял, каким диким деянием похитители отреагировали на попытку Сэмми их обмануть. Господи, я и представить себе не мог, что дело зайдет так далеко. Но я ничего не мог рассказать. Ведь я уже был замешан в это преступление, не так ли?
Он вопросительно посмотрел на обоих детективов в тщетной надежде на их понимание и сочувствие. Светлая прядь снова нависла над его правым глазом, но на этот раз он к ней не притронулся.
– Что верно, то верно, – мрачно сказал Макларен. – И где же сейчас находится подлинный канадский пакет, доктор Уэверли?
– Как где? У Сэмми Старлинга, конечно. Ведь он так никому его и не передал и оставил у себя.
В то же утро ближе к полудню полицейские сняли Ронни Уилкса с самолета, вылетавшего в Новую Зеландию, где жила его сестра. Он объявился в аэропорту Хитроу в скором времени после того, как вышел утренний новостной бюллетень с сообщением об убийстве Сэмми Старлинга, и заказал билеты на первый же подходящий заграничный рейс. Самолет уже вырулил на взлетную полосу и пристегнутый к креслу ремнем безопасности Ронни с облегчением переводил дух, как вдруг посадочная дверь снова открылась и в салон вошли детективы, которые его и арестовали. Столь неожиданная развязка событий, долгое время державших его в напряжении, так сильно на него повлияла, что, когда он спустился по трапу на бетонку, его вырвало. В связи с этим он почти не предпринимал попыток отрицать обвинения, выдвинутые против него Маклареном в полицейском участке аэропорта Хитроу.