На допросе Ронни сообщил, что пару лет назад с ним в контакт вступил некий субъект, который отрекомендовался бывшим офицером полиции. По его словам, он испытывал сильную личную неприязнь к Сэмми Старлингу и обратился к Ронни, поскольку знал, что тот долго на него работал. Кроме того, он знал, что Ронни играл на скачках и находился в отчаянном положении из-за долгов букмекеру. Этот человек предложил Ронни деньги – небольшую сумму, которая тем не менее давала ему возможность держаться на плаву, – и пообещал, что в будущем он получит гораздо больше, если будет поставлять ему информацию насчет Сэмми. Поначалу сделка выглядела довольно невинно. Этот человек, называвший себя «мистер К.», звонил частному детективу раз в несколько недель, чтобы поболтать о жизни Сэмми Старлинга, после чего на адрес Ронни приходил конверт с деньгами.
С течением времени мистер К. стал уделять все больше внимания визитам миссис Старлинг в город. Он хотел, чтобы Ронни передавал ему те же самые сведения, которые он передавал Сэмми Старлингу относительно передвижений Евы по Лондону. Когда Ронни обнаружил, что Ева стала посещать магазин дилера от филателии Уолтера Пикеринга, и начал подозревать, что она, вероятно, получает столь нужные ей наркотики в кинотеатре «Голливуд», мистер К., выслушав эти сообщения, запретил Ронни рассказывать об этом его работодателю. Ронни так никогда и не узнал, какие именно отношения связывали Еву, Пикеринга и Уэверли, но по тому, как об этом говорил мистер К., он понял, что последний знает об этих отношениях гораздо больше его. По мнению Ронни, мистер К. решил лично разрабатывать эти контакты Евы и ставить его в известность лишь о тех фактах, которые ему было необходимо знать.
Несколько раз Ронни собирался рассказать Сэмми о происходящем, но ему была нужна наличность; и чем дольше все это продолжалось, тем сильнее он запутывался. Окончательный перелом наступил, когда мистер К. дал ему инструкции похитить три марки из коллекции Сэмми. Он очень точно описал, какие именно ему нужны, и назвал страну, где марки были напечатаны, о существовании которой он, Ронни, прежде даже не подозревал. Ронни пришлось ждать несколько недель, пока ему не представилась такая возможность. При этом мистер К. названивал ему чуть ли не через день, настоятельно требуя, чтобы он как можно скорее выполнил это распоряжение. Именно в это время Ронни в голову закралась мысль, что мистер К., возможно, совершеннейший псих и противиться ему или возражать очень опасно.
– И кто же был этот мистер К.? – осведомился Макларен.
Ронни никогда не встречался с ним лично; кроме того, мистер К. никогда не давал ему своего номера телефона или адреса. Но когда однажды Сэмми сказал ему, что хочет, чтобы он последил за одним бывшим копом по фамилии Келлер, он кое-какие выводы для себя сделал. Когда же он сообщил об инструкциях Сэмми мистеру К., тот рассмеялся, сказал ему, что он должен говорить Сэмми, и велел слежкой за Келлером себя не утруждать.
– Но Марти Келлер находился в заключении вплоть до апреля сего года, – возразил Макларен.
– В таком случае это был его братец Барни. Подготавливал, так сказать, почву для возвращения Марти. Логично, не так ли? Это Марти убил Еву, точно вам говорю.
– А где Марти Келлер сейчас, Ронни? Где мы можем его найти? Его не видели в квартире вот уже несколько дней.
– Он арендует механическую мастерскую в Уэмбли. Там он хранит свои инструменты. Там у него и кровать есть, и туалет. Там он и Еву держал. Где ему еще прятаться, если не там? Только вам взять его живым не удастся. Он сказал мне, что больше в тюрьму не сядет.
Ронни оказался прав. Марти Келлер выстрелил только раз, когда вооруженная полиция окружила его мастерскую. Полицейский врач официально констатировал его смерть в тринадцать ноль семь и заявил, что он был убит из той же винтовки, что и Сэмми Старлинг.
Только удостоверившись в смерти Келлера, Ронни Уилкс сообщил полиции, что Келлер, по его словам, зарыл тело Евы где-то в лесу выше домовладения Старлинга Кроуз-Нест.
Джока Макларена в связи с его триумфом одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, он успешно расследовал самое нашумевшее в этом году дело об убийстве, а также самую значительную за последнее десятилетие филателистическую аферу. С другой стороны, его знаменитый Рафаэль как оппонент в реальности выглядел просто смехотворно. Преследование по закону таких патетических персонажей, как Салли и Руди, обещало стать источником вечных шуточек на его счет со стороны людей, заполнявших коридоры на Кобальт-сквер и в новом Скотленд-Ярде. Из уцелевших жертв аферы более всех пострадала фирма «Кабот», ставшая наследницей одной из лучших коллекций подделок классических марок, однако фирма склонялась к тому, чтобы замять это дело. При таком раскладе пострадавшими оставались лишь Фицпатрики, но они ничего не имели против того, чтобы принять частный вклад в качестве компенсации за нанесенный им аферой ущерб. Что же касается свидетелей, то большинство наиболее важных из них уже умерли, а Уолтеру Пикерингу, как говорили, не суждено было дожить до суда. Подбивая баланс, Макларен подумал, что ему, возможно, стоит воспользоваться своим немалым влиянием в королевской прокуратуре, с тем чтобы там возобладала точка зрения на дело против Салли и Руди как на трудный случай, не имеющий отчетливой судебной перспективы. В интересах общественного мнения, разумеется.
Придя к такому решению, Макларен тем не менее позволил убедить себя в том, что в общем и целом его команда одержала славную победу, и попросил свою секретаршу организовать все так, чтобы наиболее отличившиеся игроки явились на празднество, которое он устраивал по этому поводу в своем офисе в семь часов вечера. Составляя список приглашенных, Макларен уделил особое внимание таким людям, как Брок и Кэти, в отношении которых он вел себя, как ему казалось, не лучшим образом.
Брок провел большую часть дня, устраивая Десаи со всеми удобствами в госпитале и пытаясь получить ответ на вопрос, насколько серьезные у него травмы. Когда Старлинг во время своего проникновения в заброшенный комплекс Майетс-Гроув случайно уронил Десаи с лестницы, последний получил не только перелом челюсти и несколько трещин в ребрах, но и сотрясение мозга.
Кэти же провела это время за работой, подчищая концы – на тот случай, если бы возникла необходимость подкрепить обвинения против оставшихся в живых преступников.
В семь часов десять минут вечера Кэти открыла дверь офиса Макларена. Все мужчины были в рубашках с короткими рукавами. Макларен, Брок и Хьюитт стояли с напитками в руках у окна, созерцая открывавшийся их взгляду вид на станцию Воксхолл. Большинство же людей из команды Макларена собрались в противоположном конце комнаты. В помещении стоял приглушенный шум голосов. Разговоры представляли собой по преимуществу дружескую болтовню, и былого делового напряжения в голосах почти не слышалось.
– Заходите, девушка, заходите! – замахал ей рукой Макларен. – Что будете?.. – Он запнулся на середине фразы и с удивлением посмотрел на человека, которого Кэти ввела в комнату.
– Сэр! Надеюсь, вы не станете возражать против моей инициативы? Питер Уайт помогал нам, и я подумала, что будет только справедливо, если он к нам присоединится.
– Ну конечно… – Макларен быстро оправился от удивления. – Разумеется! Проходите, дружище Питер, проходите.