К расточителям семейного достояния можно причислить также и младшего сына Гаспара де Сада — Жака Франсуа Поля Альдонса, аббата де Сада. Несмотря на принятие сана, аббат де Сад был неравнодушен к женскому полу и, наезжая в Париж, посещал веселые дома, где однажды даже был задержан полицией. Получив от старшего брата в пожизненное пользование земли и замок в Сомане, он собрал там обширную библиотеку, создал кабинет редкостей и с наслаждением предавался ученым занятиям — составлял генеалогию рода де Сад. Именно аббат де Сад собрал и соединил в толстые тетради документы, подтверждавшие права и привилегии дома де Сад, а также давность их дворянских титулов. Эта работа очень пригодилась Донасьену при поступлении в элитный кавалерийский полк, когда от него потребовали представить доказательства наличия у него четырех поколений знатных предков. Во время революции семейные архивы, хранившиеся в замке Ла-Кост, были разодраны в клочья, сохранилась только их опись, сделанная аббатом де Садом, а также отдельные листочки, которые Донасьену удалось спасти во время своей поездки в Прованс в 1797 году. Трудом всей жизни аббата стало трехтомное сочинение под названием «Жизнеописание Франческо Петрарки, составленное на основании извлечений из его собственных сочинений и сочинений современных ему авторов, с заметками и рассуждениями, а также документальными подтверждениями», где аббат не только не подвергает сомнениям семейное предание, но и приводит множество доказательств его правдивости.
Средний брат, Ришар Жан Луи де Сад, стал рыцарем, а затем командором Мальтийского ордена и великим приором Тулузы. В отличие от братьев он слыл человеком рассудительным и высоконравственным, а потому, когда Донасьен был заключен в тюрьму, семейный совет назначил командора опекуном жены и детей его беспутного племянника.
Помимо двух дядюшек у Донасьена было пять тетушек, четверо из которых ушли в монастырь, а пятая, Анриетга Виктуар, вышла замуж за графа Жозефа Игнаса де Вильнев-Мартиньян. В тяжелую минуту тетушки — Габриэль-Лор, аббатиса монастыря святого Лаврентия в Авиньоне, монахини Анн-Мари-Лукрес, Габриэль-Элеонор и Маргарита-Фелисите — поддерживали племянника письмами, исполненными любви и утешения, а иногда — укора и сожаления. Монастырские затворницы не имели практически ничего, зато тетушка Вильнев-Мартиньян была богата, собственных двоих дочерей не любила, и симпатии ее были всецело на стороне племянника. Зная об этом, Донасьен очень рассчитывал на ее наследство. Но, увы, ему не досталось ничего…
Наибольшим сходством характеров обладали старший и младший братья — Жан Батист и Поль Альдонс. Оба с полным основанием заслуживали звания либертенов, как в то время именовали просвещенных аристократов, считавших себя знатоками утонченных эротических удовольствий. Вместе с тем оба полагали себя столь разными, что даже совместное проживание считали невозможным. Поэтому, когда острая нужда в деньгах побуждала братьев задуматься о том, чтобы соединить доходы и жить единым домом, они быстро отметали эту мысль. В январе 1750 года аббат в своем письме в очередной раз отверг предложение брата о совместном проживании, мотивировав свой отказ разностью вкусов и образа мыслей: «…я опасаюсь вашего природного непостоянства и той стремительности, с которой меняются ваши пристрастия, а вы этого, в сущности, не замечаете. То, что восхищало вас вчера, сегодня вам уже не нравится». Строки эти были перечеркнуты и поверх них рукой графа написано: «А вы живете с женщиной, к которой мне будет еще труднее приспособиться, чем к вам». Наверное, это был ответ графа самому себе…
Стремительный, любвеобильный, скорый на принятие решений, внимающий более зову каприза, нежели разума, Жан Батист появился при дворе, когда бразды правления государством находились в руках Филиппа Орлеанского[3], дяди малолетнего короля Людовика XV. Это была эпоха безудержного разврата, ставшего своеобразной реакцией на ханжескую мораль, насаждавшуюся в последние годы правления Людовика XIV мадам де Ментенон, любовницей, а затем тайной супругой состарившегося короля. Герцог Орлеанский являл собой пример царственного либертена: он устраивал «оргии обнаженных» в садах Тюильри, состоял в связи с собственной дочерью — герцогиней Беррийской, и, судя по слухам, отравил ее мужа… «Удивляюсь, как бездна еще не поглотила Париж в наказание за те ужасы, которые в нем творятся», — вздыхала почтенная герцогиня Орлеанская. Словом, сюжеты для романов маркиза де Сада создавались задолго до его рождения.