И тут он сделал нечто удивительное. Зачерпнул полную ложку бульона и, придерживая ее за подбородок, влил еще теплую жидкость в ее рот.
— Не надо. Я могу поесть из своей тарелки.
Мягким нажимом руки он заставил ее открыть рот.
— Ты сказала, тебе нужна еда. Я даю тебе еду. — Он скормил ей еще ложку бульона.
Кто и когда хлопотал над нею в последний раз? Эйвери, годы назад. Обычно она сама ухаживала за больными.
— Хочешь ломтик баранины? — спросил Кит. — Или еще супа?
— Супа.
Он повторил процесс заново. В уголке ее рта осталась маленькая капелька, и он сцеловал ее крепким, продлившимся всего мгновение поцелуем.
Вайолет послушно принимала ложку за ложкой, позволяя кормить себя, но то и дело скашивала глаза на его губы.
— Если будешь смотреть на меня таким взглядом, я забуду о своем обещании быть паинькой.
— Кто просил тебя быть паинькой? — Она улыбнулась.
Посмотрела ему в глаза и поплыла.
— Ты.
Что делать? Пойти на поводу у своих желаний, забыть о слугах, об обязательствах и принять то, что он предлагает? Или показать ему, что, несмотря на кратковременное помешательство, ее воля, как и раньше, сильна?
— Искушаешь меня… хуже дьявола, — прошептала она.
Кончиком пальца Кит провел по ее щеке.
— А ты обжигаешь сильнее огня преисподней. — Он прижал ее ладонь к груди. — Как бы мне не сгореть дотла.
— Наш суп стынет.
— Одно твое прикосновение — и он закипит.
— Еще поцелуй, и садимся есть. А потом… — Ее чарующий голос затих.
— Ты воспламенишь мое тело.
Она смущенно улыбнулась.
— Что-то вроде того.
* * *
Она испытывала его. Сначала словами, потом каждым лакомым кусочком, который отправляла в рот. Глядя на то, с каким удовольствием она ест, Кит ревновал к каждому ломтику и каждому глотку. Это его должен вкушать ее рот. Это он должен пробуждать аппетит в ее теле.
Вайолет его околдовала. Не только своей утонченной внешностью, но тем, что у нее всегда находилась для него остроумная реплика, пленительный взгляд, интригующий вызов… С ней никогда не бывало скучно.
Кит хотел насладиться сполна каждым мгновением, проведенным с ней рядом. Шли дни. К нему возвращались здоровье и память. Близилось время, когда ему придется уехать из Уэлбери-парка. Он хотел максимально оттянуть этот момент. Мысль о расставании с Вайолет была как острый нож в горло.
Покончив с ужином, он отставил поднос и отвернул одеяло. Она следила за ним диким взглядом, вцепившись своими длинными пальцами в стол.
— А теперь — десерт, — произнес он.
— Взбитые сливки?
Киту пришел в голову вульгарный ответ, но озвучивать его он не стал.
— Нет. — Он протянул руку. — Иди сюда.
Ее кисть, вложенная в его ладонь, подарила ему небывалое, распирающее ощущение собственной силы. Не потому что Вайолет была слабой и нуждалась в его защите. Нет, она была сильной и тем не менее покорялась ему.
— Поцелуй меня. — Он посадил ее на кровать и встал между ее ног.
Зашуршала ткань. Вайолет развязала пояс его халата. Сняла с него рубашку и расстегнула брюки. Живота коснулись мягкие, горячие губы, и Кит содрогнулся всем телом. Длинные, тонкие пальцы сдернули его брюки вниз. Она высвободила его растущую эрекцию и закружила кончиком пальца по его толщине, нарисовав спираль от основания до головки. Он шумно втянул в себя воздух.
Вайолет потерлась о его напряженную плоть щекой. Лизнула кончик и опять прижала его к своему лицу, только с другой стороны. А потом заглотила его целиком. Так, что ему пришлось ухватиться за столбик кровати.
Она любила его языком и губами, сдавливая рукой у основания. Не краснея, не стесняясь, не сомневаясь. Большинство женщин приходилось упрашивать, прежде чем они соглашались сосать мужчину вот так. Но не Вайолет.
Кит испытал искушение кончить. Взять ее за волосы и отыметь в рот тем же способом, каким он хотел отыметь ее между ног. Нет. Он получит от нее много больше. Познает всю Вайолет, а не только ее старательный рот. Ее тело было неизведанной территорией, а он — первооткрывателем, стремящимся исследовать каждую долину и каждый ручей. Вчера он едва попробовал ее сладость, сегодня же хотел в ней утонуть.
— Ляг на кровать.
Игнорируя приказ, она ласкала его тугую, болезненно чувствительную мошонку.
— Я сказал, ляг, Вайолет.
Она протестующе застонала.
Он взял ее волосы в горсть и резко отвел ее голову назад. При виде ее широко открытого рта, внутри которого пульсировал его член, по телу прошла судорога. Какая же она… до невозможности обольстительная.