Привязав Звезду к дереву, маркиза приблизилась к лагуне и попробовала воду Днепра рукой – та показалась ей теплой, приятной и даже немного шелковистой. Сбросив одежду, Анжелика вошла в прозрачную, искрящуюся под солнцем воду и с наслаждением отдалась ощущениям.
Холодноватые течения, струящиеся по дну лагуны, словно мелкими иголочками покалывали ее тело. Анжелика легла на спину и смотрела ввысь, в раскинувшийся над ней голубой простор неба, где совсем неуместным напоминанием о войне проплывали темно-серые барашки дыма. Здесь не слышалось ни множества мужских голосов, выкрикивающих команды, ни барабанного боя, ни вспыхивающих то и дело артиллерийских перестрелок. На какое-то время Анжелика забылась и успокоилась.
Когда же она вышла на берег и оделась, то с удивлением обнаружила, что Звезда, дожидавшаяся ее неподалеку… исчезла. Отвязалась? Встревоженная, Анжелика выбежала на поляну, на которой недавно говорила с графом де Сегюром. Звезды по-прежнему не было видно. На поляне пустынно – никого…
И вдруг маркиза услышала потрескивание кустов за своей спиной. Решив, что это ее заплутавшая лошадка, маркиза обернулась, но… что-то влажное и отвратительно пахнущее обмотало ей голову. Наступила темнота. Маркиза пыталась кричать… хотя вряд ли кто-либо мог услышать ее на расстоянии более двух шагов.
Над самым ухом Анжелики заговорили грубо, по-мужицки, на непонятном ей языке. По-русски?! Ужас охватил маркизу. Что случилось с ней и как теперь ей вернуться в Ставку императора?! Вспомнились недавние предупреждения де Сегюра – не зря тот настаивал, чтобы она не оставалась одна. Но как русские оказались на этом берегу? Это же…
Додумать маркиза не успела – ее подняли и усадили на лошадь. Дотронувшись до крупа, Анжелика ощупью узнала свою дорогую Звезду. Кто-то прикрикнул на кобылу – и та двинулась. Анжелику все время придерживали, чтобы не упала, но воняющую конской мочой тряпку с головы не снимали. Лошади шли быстрым шагом, а вскоре вокруг захлюпала вода…
Въехав в Смоленск через днепровские ворота, Наполеон Бонапарт вошел в церковь, выстроенную над ними, и глянул оттуда на русский берег.
Коленкур молча стоял на почтительном расстоянии от императора, ожидая приказов. Удручение, испытанное графом при виде сожженного, пустынного города и множества трупов русских и французов, лежащих вокруг вперемежку и уже разлагающихся на солнце, не оставляло Армана.
Одинокая русская пушка стреляла по французам, наводившим на Днепре переправу. Поморщившись, император повернулся и приказал Коленкуру немедленно позвать артиллеристов: пусть втащат в церковь два орудия! Приказ исполнили, и Арман лично навел их. Вскоре русская пушка замолчала.
Указав расположить штаб в доме смоленского губернатора, император сразу направился туда. В березовой аллее, окружавшей резиденцию, уже расставила палатки старая гвардия – она встретила Бонапарта приветственными криками и пением «Марсельезы».
В комнатах губернатора слышался повелительный голос Рустана, готовящего для императора постель и рабочие апартаменты. Едва тихий императорский секретарь поставил на большом письменном столе походный чернильный прибор, Наполеон, как всегда не дожидаясь, пока все приведут в порядок, сел за письма. Первой – так уж повелось с давней итальянской кампании, – он написал Жозефине. Потом – несколько писем своим министрам. Призвав Коленкура, император приказал ему сочинить что-нибудь для Марии-Луизы и ее батюшки в Вену, а сам, скинув сюртук, отправился спать.
Озадаченный поручением императора, Арман вышел в приемную, где все еще хозяйничал неутомимый Рустан.
Здесь Коленкура и нашел Дюрок. Вбежав в приемную, он знаком попросил Армана подойти ближе. Запыленное лицо Жерара выражало тревогу. Когда Арман приблизился, Дюрок сразу же сообщил:
– Маркиза де Траиль исчезла. – И встретив изумленный взгляд Коленкура, пояснил: – Она отправилась к реке, одна, и не вернулась в лагерь. Мы искали – Анжелики нигде нет. Похоже, ее похитили. Или убили. Казаки.
– Казаки?! – воскликнул Арман. – Откуда?!
– Командир польских улан, расположившихся неподалеку, сообщил мне, что их, пожалуй, с сотню переправилось через Днепр. Пронеслись ураганом и, наведя панику, уплыли к своим.