– К своим? – переспросила Лиз с удивлением. – Что ж в этом трудного? Французов нынче кругом пруд пруди.
– Мы едем к князю Багратиону, чтоб он решил…
– Что ж, поезжайте, – пожала плечами Лиз. – Но если князь Петр Иванович вас, маркиза, по какой-то причине не отпустит, приезжайте к нам. Конечно, если вы не боитесь крови и не очень часто падаете в обморок.
– Благодарю, – ответила та с признательностью. – Я обязательно загляну перед отъездом…
Анжелика сказала и вдруг поймала себя на том, что говорит о возвращении в госпиталь так, как будто собирается заехать на светский раут. Она снова почувствовала неловкость и очень надеялась, что княгиня Потемкина не заметила ее бестактность.
– Заглядывайте, заглядывайте, ma chère, – ответила та, однако в голосе ее чудилось осуждение и скрытая насмешка.
Получив пакет с донесениями разведки, князь Багратион был очень удивлен, когда пред ним предстала золотоволосая француженка в черном дорожном костюме, изрядно запыленном после постигших ее приключений. Гораздо больше озабоченный передвижениями французских войск, князь лишь мельком взглянул на маркизу, и она не могла не заметить выражение крайней усталости в твердых и мужественных чертах русского командующего. Однако не проявить внимания к даме вовсе генерал не мог позволить себе даже на войне. Улыбнувшись немного неловко, князь оторвал усталые, воспаленные глаза от карты и проговорил по-французски:
– Я не могу признаться, мадам, что мы очень рады вашему посещению. Но, принимая во внимание обстоятельства, о которых мне доложил мой адъютант, я полагаю, мы не будем настаивать, чтобы вы задержались у нас слишком долго. Ротмистр Анненков и подполковник Давыдов завтра поутру проводят вас безопасной дорогой, увы, предложить большего я не могу. Развлечений у нас нет, мадам, – война.
– О, нет, mon general! – воскликнула Анжелика. – Мне не хотелось бы, чтобы вы думали, будто я намеренно желала бы обременить вас своим присутствием. То, что вы приказали своим офицерам – это самое большее, о чем я только могу мечтать. Признаться, я испытываю неловкость, что отрываю их от более важных дел.
– Вы отправитесь завтра поутру, – тон Багратиона немного смягчился, в глубоких черных глазах мелькнул огонек. – Сегодня уже скоро стемнеет, а путешествия по лесу в темноте весьма опасны. Княгиня Потемкина с удовольствием примет вас, мадам, и даст приют и ночлег, так что вы ни в чем не будете нуждаться. Возможно, мы еще увидимся за ужином. А сейчас извините, – он взглянул через раскрытую дверь на нескольких генералов в приемной, – нам надо вернуться к нашим обязанностям. Желаю вам, маркиза, хорошо отдохнуть. Ротмистр Анненков занят, но, я полагаю, вы сами легко доберетесь до госпиталя великой княгини, это недалеко отсюда. Впредь путешествуйте осторожнее, мадам!
– Теперь я понимаю это гораздо лучше, чем в Париже, mon general, – искренне призналась Анжелика.
Еще раз поблагодарив русского командующего, она вышла из горницы, служившей Багратиону походным кабинетом, и туда сразу ринулись несколько писарей с приказами. Какой-то генерал, наверное, начальник штаба, быстро, по-французски, докладывал:
– Они атаковали Милорадовича с двух сторон. Мишель просит поддержки…
– Я сказал – не ввязываться! Не ввязываться, – раздраженно повысил голос Багратион. – Надо беречь людей. Они нам еще пригодятся! Немедленно отвезите Милорадовичу мой приказ: пусть организует отход в полном порядке!
Анжелика тихо покинула приемную, где оставалось только несколько штабистов, – тем более что про нее сразу забыли и никто не обращал внимания.
Вдали слышалась мощная артиллерийская канонада – серый пороховой дым густым облаком нависал над лесом и постепенно затягивал округу. Иногда вспыхивала ружейная трескотня – тогда казалось, что кто-то ломает деревья и щепки с визгом и воем взлетают в воздух.
Отвязав Звезду, Анжелика пешком отправилась к госпиталю великой княгини Екатерины Павловны, ведя лошадь в поводу. Там она привязала свою лошадку к березе и направилась к операционной палатке.
У палатки один из докторов курил сигару, время от времени поводя головой вправо и влево, разминая шею, – он вышел отдохнуть. Конопатый фельдшер, выскочив с ведром, зачерпнул воды из огромной бочки и что-то прокричал сидящим вокруг палатки раненым – наверное, устанавливал очередь. Рядом с палаткой на конской попоне спал мальчик лет одиннадцати – Анжелика сразу обратила внимание, что он очень похож на княгиню Лиз, и удивилась: «Неужели это сын принцессы? Зачем она привезла его?»
Когда Анжелика вошла в палатку, сразу увидела Лиз. Княгиня, работая тряпкой не хуже крестьянской девицы, привыкшей с детства к ручному труду, вытирала со стола, с которого только что сняли раненого. Разобрать в отдельности все, что происходило в палатке, было трудно, тем более с непривычки. Жалобные стоны доносились со всех сторон. Все сливалось в одно общее впечатление окровавленного, замотанного в покрасневшие бинты человеческого тела…