Исходя из сказанного выше, можно сделать вывод, что Марко Поло стал не просто послом Хубилай-хана, но и его доверенным лицом, а если называть вещи своими именами — он стал его специальным агентом или даже шпионом, который должен был всё подмечать и обо всём рассказывать своему господину.
И вторым заданием для него стала поездка в Тибет. Это достаточно удаленная от Ханбалыка местность, сильно разоренная войнами.
Оливье Жермен-Тома уточняет: «Регион, который он называет Тибетом, находился на территории нынешней провинции Сычуань»{233}. То есть это не Тибет в прямом смысле этого слова (не Тибетский автономный район нынешнего Китая, граничащий с Индией и Непалом), а местность, находившаяся значительно восточнее.
Что конкретно венецианец там делал, опять же неизвестно, но зато эта поездка дала потом европейцам описание бамбука. В книге Марко Поло написано: «Растет тут удивительно толстый и высокий бамбук; в толщину он вот какой: добрых три пяди, в вышину бывает до пятнадцати шагов. От одного узла до другого добрых три пяди. Купцы и другие путешественники, когда идут по той стране, несут с собою таких бамбуков и ночью ими разводят огонь; горят они с таким шумом и треском, что львы, медведи и другие хищники со страху бегут прочь и ни за что не подойдут к огню. Так-то здешние люди разводят огонь»{234}.
Треск горящего бамбука, слышный ночью за много километров, неизбежно пугал всех новичков в этих местах, но потом Марко Поло понял, для чего местным жителям нужна такая предосторожность: «чтобы уберечь свою скотину от диких хищников, а их тут много»{235}.
А еще во время поездки в Тибет, в месте под названием Гаинду (Гаиндир), Марко Поло увидел и описал удивительный кустарник, который он сначала принял за гвоздику. И есть версия, что это и был тот самый крупнолистовой чай, за отсутствие описания которого венецианца так упрекают исследователи-скептики.
С одной стороны, Тибет очаровал Марко Поло. С другой — он его многим и отталкивал. Например, его насторожили бытовавшие в тех местах суеверия. И это притом что сам он не смог не испытать восхищения могуществом астрологов-чародеев.
Вот его рассказ: «Скажу вам еще, здесь самые ловкие колдуны и самые лучшие их звездочеты; есть они также и в соседних областях. С вражьею помощью колдуют они и творят неслыханные и невиданные чудеса. Но не нужно об этом говорить здесь, да и люди станут дивиться»{236}.
Следует отметить, что в книге Марко Поло во многих местах в устрашающих подробностях описываются «фокусы», которыми чародеи пытались изгонять злых духов из больных.
Кстати сказать, значительное внимание уделил этому вопросу и Гийом де Рубрук. В своей книге он написал, что всевозможные астрологи и прорицатели являются у татаро-монголов «жрецами, и всё, что они предписывают делать, совершается без замедления»{237}.
Он же рассказывает: «Прорицателей много, и у них всегда имеется глава, как бы папа (pontifex). <…> Под охраной этого жреца <…> находятся повозки, везущие их идолов. Другие прорицатели живут сзади двора, в местах им назначенных; к ним стекаются из различных стран мира люди, верующие в их искусство. Некоторые из них, и в особенности первенствующий, знают нечто из астрономии и предсказывают им затмение солнца и луны. И когда это должно случиться, весь народ приготовляет им пищу, так что им не должно выходить за двери своего дома. И когда происходит затмение, они бьют в барабаны и другие инструменты, производя великий шум и крик. По окончании же затмения они предаются попойкам и пиршествам, обнаруживая великую радость. Они указывают наперед дни счастливые и несчастные для производства всех дел; отсюда татары никогда не собирают войска и не начинают войны без их решительного слова. <…> Они очищают также всякую утварь усопших, проводя ее через огонь. Именно когда кто-нибудь умирает, всё, принадлежавшее ему, отделяется и не смешивается с другими вещами двора, пока всё не будет очищено огнем»{238}.
Безусловно, подобные рассказы были особенно интересны для неподготовленных европейских читателей, а посему все древние авторы уделяли им повышенное внимание.
Вот Гийом де Рубрук и пишет: «Некоторые из прорицателей также призывают демонов и созывают тех, кто хочет иметь ответы от демонов, ночью к своему дому, полагая посередине дома вареное мясо; и тот хан, который призывает, начинает произносить свои заклинания и, держа барабан, ударяет им с силой о землю. Наконец, он начинает бесноваться, и его начинают вязать. Тогда демон является во мраке, и хан дает ему есть мясо, а тот дает ответы. Однажды <…> один венгерец спрятался с ними и демон, появившись над домом, кричал, что ему нельзя войти, так как с ними находится какой-то христианин. Слыша это, тот убежал с поспешностью, так как они стали разыскивать его…»{239}
Не отстает от него и Марко Поло: «Во всех этих странах <…> врачей нет, а когда у них кто заболеет, призывают своих знахарей; то чертовы колдуны и идолослужители; сойдутся эти знахари, и, как скажет им больной, что у него болит, начинают они играть на инструментах, стонать и плясать, и до тех пор пляшут, пока не упадет кто на землю или на пол замертво, с пеною у рта; бес, значит, к нему в тело вошел, и лежит он словно мертвый; другие колдуны — соберется их тут много, — как увидят, что упал один из них, начинают его вопрошать, чем хворает больной, а он отвечает: такой-то бес тронул его, потому что прогневал его. А колдуны ему на это говорят: “Молим тебя, прости ему, бери что хочешь, вылечи только его кровь”. И когда колдуны много раз так-то помолятся, бес, что в упавшем колдуне, коль больному умереть, отвечает так: “Много провинился больной перед таким-то бесом, злой он человек, бес ни за что в свете не хочет прощать его”. Больному, значит, помирать. Если же больному выздороветь, бес, что в колдуне, говорит вот как: “Выздоровеет больной, коль зарежет двух-трех баранов да наварит десять [чаш] самого дорогого пития и напьется”. А баран, говорит бес, должен быть с черною головою или с другою какою приметою…»{240}