Увидев из окна, что он готов тронуться в путь, она вновь кивком головы напомнила ему то, что совсем недавно говорила.
Прошло еще немного времени, и наступил вечер. И вот наконец вдали послышался стук копыт. Биче выбежала на балкон.
— Едут, едут! — воскликнула она.
От волнения и нахлынувшей радости она едва могла перевести дух. Тем временем к гостинице подъехал небольшой отряд всадников, на лестнице послышался топот людей, поднимавшихся наверх.
— Отторино, это вы? — спросила Биче, устремляясь навстречу идущим.
Но это был не он; при свете ночника Биче разглядела одного из оруженосцев своего отца, который вел за руку человека, привезшего письмо от Марко и уехавшего затем с Отторино. Низко поклонившись, гонец сказал Биче, что он приехал из Сеприо, где оставил ее мужа в целости и сохранности, что тот до сих пор к ней никого не присылал, надеясь скоро окончить дела и приехать к ней, как и обещал, но что теперь, видя невозможность вернуться до утра, он послал его в сопровождении шести слуг, чтобы они тотчас же отвезли ее в Кастеллето вместе со служанкой и оруженосцами отца.
— А Лупо? — спросила Биче.
— Лупо, раз уж он приехал, остался с ним. Отторино решил послать его ночью исполнить одно поручение хозяина замка.
— Так что же нам делать?
— Ваш муж прислал меня сказать вам, чтобы вы ни о чем не беспокоились — завтра утром вы непременно увидите его в Кастеллето.
— А Лупо тоже приедет утром в Кастеллето? — спросила Лауретта.
— И Лупо тоже, — ответил посланец.
— Теперь же, если вы позволите, — сказал оруженосец графа, — я прикажу приготовить коней.
Биче кивнула головой. В один миг все было готово, и кавалькада тронулась в путь. Рядом с госпожой и служанкой ехали те двое слуг, с которыми она вела переданный выше разговор, а остальные держались в нескольких шагах позади.
Ночь была темной, погода, казалось, вот-вот совсем испортится. Вокруг не было видно ни души. Когда они отъехали довольно далеко от деревни, Биче услышала позади гул голосов, крики, звуки ударов и попросила оруженосца отца, ехавшего рядом с ней, вернуться и прекратить начавшуюся, как ей показалось, ссору.
— На нас напали разбойники, — сказал тот и, пришпорив скакуна, подхватил под уздцы коня хозяйки, увлекая его за собой. В тот же миг гонец, сопровождавший служанку, проделал то же с ее конем.
— Но послушайте, — протестовала дочь графа, — ведь это же кричит Риччардино, помогите ему!
Риччардино было имя другого оруженосца ее отца, который остался сзади с солдатами, приехавшими из Сеприо.
— Ничего, ничего, — говорил оруженосец, — там их семеро хорошо вооруженных людей! Нам незачем за них бояться. — И он еще сильнее погонял коней, как бы желая увезти ее подальше от опасности и укрыть в надежном месте. Время от времени он повторял, что его просили не спускать с нее глаз и что ему не сносить головы, если с ней что-нибудь случится.
Немного погодя шум затих, и они поехали медленнее. Биче хотела узнать, чем кончилась стычка; она хотела поговорить с Риччардино, узнать у него, что случилось. Второй оруженосец, который ехал рядом с ними, после долгих уговоров повернул назад, но почти тут же вернулся и с испуганным видом сообщил, что весь отряд рассеян и что разбойники гонятся за ними по пятам. Поэтому он заставил всех немедленно повернуть коней на тропинку, ведущую в лес.
Всю ночь они взбирались по косогорам, спускались в овраги, вязли в песках, продирались сквозь кусты, хотя от места последней остановки до их цели не могло быть более часа езды. Женщины, напуганные первым происшествием, изнемогали от усталости, но проводники смиренно просили Биче не сердиться, говоря, что в суматохе они сбились с пути и заблудились в лесу. Они умоляли ее простить их и не жаловаться на них мужу, тем более что они уже нашли правильную дорогу и скоро приедут в Кастеллето.
О, если бы бедняжки знали, куда они едут и в чьи руки они попали! Вместо Кастеллето их везли в Розате, в замок Марко Висконти, в когти Пелагруа. Оруженосец графа, ехавший рядом с Биче, и был тем самым изменником, который давно продался Пелагруа, а гонец — верным псом Лодризио, как и все, кто приехал с ним из Сеприо. Все события предыдущего дня и этой ночи были подстроены Лодризио и Пелагруа, чтобы похитить Биче и увезти ее от мужа. Они хотели заполучить ее в свои руки и спрятать для Марко, но так, чтобы все обошлось без шума и сама она даже не заметила, что попала в ловушку, а потом постепенно подготовить ее к тому, что ее ожидало.
Отбросив поэтому первоначальный план — напасть на Отторино и двух его верных спутников — и перебрав множество других, оба негодяя остановились на мысли, которую, как мы видели, они и привели в исполнение: они разделили супругов, прислав Отторино подложное письмо от Марко. Что же касается Лупо, то они решили выманить его посреди ночи, сообщив ему, что его будто бы вызывает к себе Отторино, но, как мы видели, в этом не оказалось необходимости: как и его господин, он сам поехал в замок Сеприо, прямо в приготовленную ему западню. В общем, замысел негодяев удался на славу. Оставался еще второй оруженосец графа, непричастный к измене, но разве мог их беспокоить один-единственный человек, совсем незаметный, да еще в окружении стольких врагов? От него ведь так легко было отделаться!
По правде говоря, вначале это предприятие казалось Пелагруа слишком рискованным. Похитить и заключить в темницу девушку столь знатного рода!.. Но Лодризио, которому не терпелось привести в исполнение свой замысел хотя бы для того, чтобы отомстить Отторино, сумел рассеять его сомнения. Он убедил Пелагруа, что теперь, когда дело зашло так далеко, нельзя было бы иначе добиться того, о чем ему прямо говорил его хозяин, и что насилие оправдывается необходимостью, а успех позволил бы не считаться с положением девушки.
— Представь себе, что он попросил бы тебя раздобыть ему куропатку, — говорил Лодризио, — а ты ее сунул бы ему в сумку, — разве он на тебя за это обиделся бы?
В конце концов они договорились, что полезно будет держать некоторое время Марко в неведении, посмотреть, как пройдет похищение и чем все это кончится. Затем его можно было бы постепенно посвятить в тайну так, чтобы заинтересовать его и помешать ему забыть о Ломбардии. Пленницу же надо было подготовить к тому, чтобы она была любезна с Марко, а самим по возможности держаться в стороне.
Глава XXIV
Биче и Лауретта достигли Розате, когда уже светало. Они совсем не знали этих мест и думали, что приехали в Кастеллето Они пересекли обширный двор, опоясанный крытой галереей, и поднялись по лестнице наверх. Через бесчисленные коридоры их провели наконец в зал, в который выходили еще четыре или пять комнат. На всем этом пути они не встретили ни одной живой души. Тут сопровождавший Биче предатель-оруженосец оставил их, сказав, что пойдет за управляющим, который должен исполнять все желания госпожи.
Оставшись одни, женщины прошли во внутренние покои, которые показались им вполне удобными Там было все необходимое: прекрасные кровати, стулья, столики, зеркала, баночки с притираниями и душистыми эссенциями, платья и украшения и вообще все те изысканные вещи, которые могли потребоваться благородной девице, только что вышедшей замуж.
Думая, что она у себя дома, Биче, уставшая от долгой скачки, села в кресло, а служанка принялась хлопотать вокруг нее, приводя все в порядок. Она вынула из баулов меховые платья, набросила на плечи госпожи накидку из львиной шкуры, разобрала обувь, надела ей на ноги шелковые туфли, причесала ее и полила ей воду, когда она умывалась. Занимаясь этими делами они тихо обменивались между собой отдельными словами.
— Светает, — говорила Биче. — Не может же он очень задержаться.
— Как знать? — отвечала служанка. — Вспомните, как долго мы ехали.
— Но ты забыла, сколько нам понадобилось времени, чтобы найти правильную дорогу.
— Это верно. Послушайте, госпожа, как только ваш супруг будет здесь, расскажите ему об этих растяпах. Надо же было им ехать наугад, заблудиться и мучить нас больше четырех часов, не давая сойти с коней все это время.