Остановившись на минуту, чтобы посмотреть на эту картину, граф дель Бальцо обернулся к жене, сиявшей от радости и сказал:
— Видишь, замок до сих пор еще убран в честь новобрачной.
Как только в замке заметили приближение маленького отряда, навстречу ему выехали двое слуг в коротких кафтанах в голубую и белую полосу, с серебряными жезлами в руках. Один из них весьма почтительно осведомился у ехавшего впереди сокольничего, кто такие эти рыцарь и дама, собирающиеся почтить замок своим посещением.
— Граф и графиня дель Бальцо, — отвечал сокольничий.
Услыхав это имя, спрашивавший приложил к губам рог и протрубил условный сигнал. Сразу же из ворот замка высыпал отряд вооруженных людей, которые выстроились в два ряда по сторонам подъемного моста, встречая приехавших. Немного погодя с вершины главной башни донесся праздничный звон колокола, тут же заглушенный ликующими голосами сбежавшихся обитателей замка Миновав еще одни ворота, наши путники очутились в большом дворе. Казалось, они попали на ярмарку: их мгновенно поглотило море празднично разодетых женщин, мужчин, ребятишек, которые шумно их приветствовали. В толпе мелькали жонглеры с дрессированными псами, выкидывавшие уморительные коленца и игравшие на лютнях, рожках, барабанах, дудках, виолах и всевозможных других инструментах, распространенных в то время.
Сокольничий соскочил на землю и направился было к хозяйке, чтобы помочь ей сойти с коня, но в этот миг в толпе показался раскрасневшийся, взъерошенный человек с солидным брюшком, который усиленно работал локтями, чтобы поскорее приблизиться к приезжим. Это был управляющий замка. Он знаком приказал Амброджо отойти в сторону и подоспел как раз вовремя, чтобы выполнить свои обязанности — подержать стремя у дамы. Весь запыхавшись, он не мог вымолвить ни слова. Наконец он церемонно развел руки и начал безостановочно кланяться, всем видом выказывая почтение и радость.
— Добро пожаловать, — сказал он, как только смог перевести дыхание, — добро пожаловать, благороднейшая госпожа, к своим верным слугам. — Затем он поднял голову, склоненную в знак почтения, и, взглянув в лицо прибывшей, казалось, удивился и растерялся. Пробормотав что-то про себя, он продолжал вполголоса, вопросительным тоном: — Мать нашей высокочтимой госпожи?
— Да, — отвечала Эрмелинда.
Управляющий засуетился, расталкивая людей, чтобы они пропустили рыцаря и даму, которых он провел в прекрасно украшенный зал в нижнем этаже, где новоприбывших уже ждали служанки, пажи и слуги.
Пока Эрмелинда со свойственной ей любезностью принимала приветствия женщин, подходивших к ее креслу, граф, заложив руки за спину, прохаживался по залу и останавливался перед каждой картиной, висевшей на стенах.
— Не портрет ли это Пико? — спросил он управляющего, который все время следовал за ним.
— Да, это Пико Висконти, отец моего благородного господина, — отвечал тот, низко кланяясь.
— А вот тот, рядом, — продолжал граф, — ведь это Маффео, не так ли?
Но в этот миг какой-то паж дернул толстяка за фалду и шепнул ему на ухо:
— Вас зовет госпожа.
— Да, это Маффео, дядя нашего господина, — ответил управляющий на вопрос графа и тут же добавил: — Меня зовет ваша досточтимая супруга, и, если позволите, я пойду к ней.
Получив разрешение, он бросился к Эрмелинде, которая с радостным видом спросила:
— А где же новобрачные? Разве вы их не предупредили, что приехал граф дель Бальцо?
— Новобрачные? — отвечал добрейший управляющий, сомневаясь, не ослышался ли он.
— Да, да, новобрачные. Где они? — повторила графиня столь решительно, что места сомнению не оставалось.
— Но разве они не приехали с вами?
— А, понимаю! Они выехали нам навстречу, — продолжала Эрмелинда, улыбаясь. — Подумать только! Ведь мы нигде не повстречались. Должно быть, они поехали по другой дороге. Скорей, скорей пошлите кого-нибудь, чтобы их немедленно вернули обратно.
— Как! — воскликнул управляющий, все более и более смущаясь. — Разве они не приехали с вами? Мы здесь их совсем не видели. Мой господин предупредил, чтобы я был готов принять их на той неделе, но до сих пор никто не приезжал. Я думал, что они все еще в Милане, в вашем доме.
— Граф, граф! — закричала Эрмелинда, вскакивая с кресла, и быстро пошла к мужу. — Вы слышали? Их здесь нет.
— Кого?
— Наших молодых, Биче и Отторино. Он говорит, что их здесь не видели. — И графиня показала на управляющего, который стоял рядом с ними и, пораженный внезапным ужасом, прозвучавшим в голосе женщины, не знал, что сказать или сделать.
— Как? Как? — пробормотал, запинаясь, граф. — Что такое вы говорите? Их здесь нет? И вы их не видели?
— Нет. Я думал, что они в Милане.
— Но разве они не приехали в Кастеллето в субботу на прошлой неделе?
— Увы, нет, они не приезжали ни в субботу, ни после.
— И вы не получили никаких известий — не было ни гонца, ни…
— Ничего, я же вам сказал, ничего.
— Невероятно!.. Быть может, они… Но нет, в любом случае они что-нибудь сообщили бы… — пробормотал граф.
— О! С ними, наверное, что-нибудь случилось! — воскликнула Эрмелинда. — Они попали в руки разбойников!..
— Госпожа, — прервал ее управитель, — вы можете мне поверить: в нашей округе все спокойно, настолько спокойно, что одинокий путник в любое время дня и ночи может проехать ее вдоль и поперек, положив ноги на шею своего коня (так говорили в те времена, если хотели показать, что в окрестностях нет ни вражеских солдат, ни разбойников).
— К тому же, — проговорил граф, — они были не одни: кроме служанки новобрачной, Отторино взял с собой оруженосца и еще двух вооруженных всадников, которых ему дал я, так что двух женщин сопровождало четверо мужчин, каждый из которых стоит двоих.
— Но все же где они сейчас? Где они могут быть? — тревожно спросила Эрмелинда.
— Скажу только одно: сейчас самое главное, — ответил ей муж, — это постараться не думать о худшем; но вообще бог знает, где они. Однако вы сами понимаете, что шесть человек не могут так просто исчезнуть.
— А вдруг они утонули в Тичино? — продолжала настаивать графиня.
— О нет, это невозможно, сейчас не время паводков. И к тому же мы что-нибудь об этом услышали бы. Правда, управляющий?
— Ну… — протянул тот и пожал плечами, показывая, что ему нечего больше добавить. Но, взглянув на графиню, он увидел на ее лице такое смятение, что поспешил добавить, стараясь ее ободрить: — Да, конечно, я тоже думаю, что они не могли утонуть, иначе бы мы об этом что-нибудь знали.
Во дворе тем временем толпа все разрасталась. Каждый считал себя счастливым, если ему удавалось с помощью локтей пробиться к окну нижнего зала, взобраться на плечи соседу и хоть на миг поглядеть на господ. Одни говорили, что приезжие и были новобрачные, другие уверяли, что супруги еще в пути, но всем хотелось самим проверить свои догадки. Однако установить истину так и не удалось. Поэтому кое-кто, впервые увидав Эрмелинду мельком через окно, упорно утверждал, что это вовсе не мать новой госпожи, а сама госпожа. Спорщики подняли страшный шум: кто кричал «Да здравствует граф и графиня дель Бальцо!», кто — «Да здравствует Отторино и Биче, да здравствуют молодые!»
Растроганная и огорченная этим праздничным гулом, Эрмелинда попросила управляющего угомонить собравшихся. Он вышел, чтобы распорядиться, и тотчас все его подданные отправились заниматься делом: кто исчез в бесчисленных галереях, коридорах, внутренних двориках, кто вышел за ворота, так что во дворе остались одни жонглеры, да и тех было не более десяти. Последние, хотя они порядочно отъелись тут за время ожидания молодых, не изъявляли, однако, никакого желания уйти с пустыми руками и всем своим видом показывали, что они рассчитывают, по обычаю того времени, на щедрое вознаграждение. Управляющий послал за приготовленными подарками и по достоинству вознаградил каждого.