Для XIX века с его повышенным интересом к человеческой истории (М. Фуко в «Словах и вещах» назвал этот век «веком Истории») и вторжением науки в эту область такая постановка вопроса вполне оправдана. Вопрос лишь в том, действительно ли Марксу удалось совершить переворот в исторической науке, перевести изучение истории на строго научные рельсы?
Маркс не был историком и в том смысле этого слова, в каком им обычно обозначают людей, сделавших своей профессией изучение прошлого, того, что было до нас. История для него — это то, что происходит с нами, сейчас, в настоящем. Без нас, живущих в настоящем, нет никакого прошлого (как нет и будущего), т. е. нет самой истории. Прошлое и будущее существуют лишь по отношению к настоящему. Мы не просто пребываем в истории, живем в ней, но своей деятельностью творим ее в условиях и обстоятельствах нашего времени. Свою задачу историка Маркс и видит в том, чтобы довести до сознания людей то, как, каким образом они делают историю, участвуют в историческом процессе.
В большинстве своем люди не осознают себя творцами истории, полагая, что история делается не ими, а другими — выдающимися личностями, царями, героями. Их сознание неадекватно их бытию, тому, кем они реально являются в истории. В этом пункте Маркс и расходится с Гегелем. Для Гегеля проблема неадекватности человеческого сознания бытию решается просто — посредством изменения сознания. Одно сознание надо сменить на другое — только и всего. Согласно Марксу, нельзя изменить сознание людей, не меняя их бытия, которое в любом случае есть их-бытие-в-общестпве, общественное бытие. Предметом исторического рассмотрения и должно стать общественное бытие людей, из чего следует выводить и развитие их общественного сознания.
Вместе с тем общественное бытие не сводится к одной лишь хозяйственно-экономической деятельности, к производству и обмену материальными благами и услугами. Подобное сведение характерно лишь для капиталистической системы отношений, есть, если угодно, буржуазный взгляд на общество (почему-то приписываемый Марксу) и его нельзя распространить на всю историю. Общественное бытие является в этом смысле предметом изучения не экономической, а исторической науки. Как руки и голова суть органы единого человеческого организма (хотя работа руками и головой, физический и умственный труд могут в истории разойтись между собой, стать уделом разных групп людей), так и общественное бытие людей столь же материально, сколь и духовно, столь же деятельно, сколь и сознательно. Считать, что пока люди живут, они не мыслят, а когда мыслят, то не живут, вряд ли правильно. Однако справедливость этого тезиса подтверждается не каким-то конкретным этапом истории, на котором общественное сознание действительно может отделиться от общественного бытия и получить относительно самостоятельную форму существования, а всей историей в целом.
В доказательство тезиса об экономической природе общественного бытия ссылаются обычно на знаменитое «Предисловие» Маркса к «К критике политической экономии». По общему мнению, в нем дано классическое изложение материалистического понимания истории, которое когда-то выучивалось нами на зубок. Нет смысла приводить его здесь целиком, но положение о том, что «способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще», что «не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание»[31], считалось сутью этого понимания. Такого же мнения придерживался и Энгельс, назвавший данное положение «революционным открытием» не только для политической экономии, но и для всех исторических наук[32].
Тем не менее нельзя не обратить внимания на то, что данное положение формулируется Марксом применительно к анализу прежде всего «гражданского», или буржуазного, общества, «анатомию» которого следует искать в политической экономии. Свой первоначальный интерес к гегелевской философии права, как пишет сам Маркс, он позже перенес в область политической экономии, полагая, что именно здесь лежит ключ к объяснению происхождения и эволюции данного общества. Общий результат своих размышлений на эту тему, давший ему «руководящую нить» для дальнейшего исследования, и был кратко сформулирован им в «Предисловии». В нем, по нашему мнению, изложена программа исследования все же не всей истории, а только той ее части, которая получила у Маркса название «общественно-экономической формации». Что же касается истории в целом, то, как станет Марксу ясно впоследствии, далеко не все в ней может быть выведено из экономического основания. Но об этом чуть позже.