Здесь в диалог включается новый условный персонаж – Субъективный идеалист, выражающий свою точку зрения.
Субъективный идеалист (С.и.). Я не согласен ни с материалистами, ни с объективными идеалистами. Я утверждаю, что материи вообще нет, что ее существование нельзя доказать и что отдельные материальные предметы нам лишь кажутся, это просто наша привычка.
Материалист (М.). Как вы доказываете ваши взгляды?
С.и. Скажите, откуда вы знаете, что перед вами на столе лежит яблоко?
М. Я вижу, что передо мной на столе лежит предмет округлый, красный с одного бока, зеленоватый с другого, издающий приятный аромат и кисло-сладкий на вкус. Я называю этот предмет яблоком и утверждаю, что он существует, так как я его вижу, обоняю, осязаю и ощущаю на вкус.
С.и. Таким образом, «яблоко» – это просто название для ваших ощущений: кисло-сладкого, округлого, красноватого с одной и зеленоватого с другой стороны предмета, издающего приятный аромат. Когда вы произносите слово «яблоко», вы просто хотите сказать, что одновременно испытываете зрительные, вкусовые, осязательные и ароматические ощущения.
М. Что же из этого следует?
С.и. Из этого следует, что никакого материального, не зависящего от нас предмета нет, а есть комбинация, совокупность определенных ощущений, и притом ощущений наших, присущих нашему мышлению, нашему сознанию или, короче, нашему «Я». Мы называем эту комбинацию ощущений словом «яблоко». Точно так же можно сказать, что стол, костюм, кресло – это лишь наименования определенных комбинаций зрительных, осязательных и других ощущений.
М. Но в таком случае вы должны утверждать, что весь мир – это лишь комбинация наших ощущений, что мира попросту не существует.
С.и. Именно это я и имею в виду, когда говорю, что материи нет. Ведь слово «материя» – это тоже просто название для огромного скопления ощущений, о которых мы привыкли думать, что они являются отражением вещей. Я же утверждаю, что никаких вещей нет, мы просто привыкли говорить о вещах; на самом же деле есть только мое мышление, есть только мое «Я» с присущими ему ощущениями. Материальный мир нам лишь кажется, это лишь определенный способ говорить о наших ощущениях.
М. (иронически улыбаясь). В таком случае вы неизбежно впадете в противоречие с самим собой.
С.и. В чем же, по-вашему, это противоречие?
М. Вы беседуете со мной. Но и о том, что существую я, вы знаете лишь из своих ощущений. С вашей точки зрения, я тоже лишь комбинация ощущений, а не живой, реальный материальный человек.
С.и. Ну и что же?
М. А из этого следует, что я не существую сам по себе, а являюсь комбинацией ваших ощущений, все ваши рассуждения вы адресуете своим собственным ощущениям, то есть, по сути дела, вы разговариваете с самим собой и доказываете свои взгляды самому себе, самого себя пытаетесь убедить в своей правоте. Ведь если быть последовательным, то, кроме вас, кроме вашего «Я», других людей не существует. Выходит, что существуете только вы, а никаких других людей на свете не существует.
С.и. (задумчиво). Я не хотел этого сказать, но, пожалуй, вы правы, в моих аргументах что-то не в порядке.
Мы еще не раз будем иметь возможность подвергнуть критике как субъективный, так и объективный идеализм. Здесь важно лишь отметить ту черту, которую в приведенном диалоге правильно подметил материалист. Она состоит в том, что последовательный субъективный идеализм приходит к солипсизму (от лат. solus – единственный, ipse – сам), то есть к отрицанию существования всех других людей, кроме данного лица, высказывающего идеалистическую точку зрения.
Вся история борьбы материализма с субъективным и объективным идеализмом показывает, что оба эти течения несовместимы с наукой и противоречат всем ее выводам. Однако в действительности взгляды субъективных и объективных идеалистов, как правило, замаскированы, не так откровенны, как в наших диалогах, и поэтому материалистам приходится проделывать большую критическую работу по выявлению подлинных аргументов идеализма и тратить немало сил для их последовательного научно обоснованного опровержения.