Маркс считал, что общественную роль техники наиболее полно можно проследить на эволюции постоянного капитала, служащего, по его мнению, показателем развитости капитала, вообще. Как уже отмечалось, капитал, благодаря развитию естествознания, открытию им ранее неизвестных свойств вещества, создает новые отрасли производства, совершенствует машины и механизмы, интенсифицирует труд, подчиняя его логике массового производства товаров. Со временем рабочие все более начинают зависеть не от собственных способностей, умений и навыков, а от «железных законов» функционирования техники и заводской организации производства.
Уместно отметить, что, исследуя роль и эволюцию постоянного капитала, Маркс задолго до Генриха Форда и его знаменитого конвейера, подробно описал подчиненную роль труда в машинном и автоматизированном производстве. Как известно, в таком производстве не машина подчинена рабочему, а деятельность рабочего становится абстрактным моментом функционирования машины. Труд «выступает теперь лишь как сознательный орган, рассеянный по множеству точек механической системы в виде отдельных живых рабочих и подчиненный совокупному процессу самой системы машин, как фактор, являющийся лишь одним из звеньев системы, единство которой существует не в живых рабочих, а в живой (активной) системе машин, выступающей по отношению к единичной незначительной деятельности рабочего, в противовес ему, как могущественный организм»56. Не это ли, поразительно наглядное описание сущности современного капиталистического производства?! Литературным аналогом такого описания в наше время может служить роман «Колеса» известного писателя Артура Хейли.
По мнению Маркса, основная тенденция капитала на высших ступенях его развития заключается в том, «чтобы придать производству научный характер, а непосредственный труд низвести до всего лишь момента процесса производства»57. Но труд рабочего, превращающийся в простой абстрактный момент процесса производства, может быть в любое время полностью заменен автоматом или роботом. В конечном счете, это и происходит: средство труда, пройдя через различные метаморфозы, в конце концов, превращается в автоматическую систему машин. Рассматривая автомат как «движущую силу, которая сама себя приводит в движение», Маркс полагал, что «система машин, являющаяся автоматической, есть лишь наиболее завершенная, наиболее адекватная форма системы машин, и только она превращает машины в систему»58. Правда, по его мнению, из того обстоятельства, что система машин представляет собой наиболее адекватную форму потребительной стоимости основного капитала, вовсе не следует, что «подчинение капиталистическому общественному отношению является для применения системы машин наиболее адекватным и наилучшим общественным производственным отношением»59. Напротив, автоматизация производства требует для своего успешного применения и развития новых, уже некапиталистических отношений. Поясним это.
Как известно, эволюция техники, согласно Марксу, проходит в истории несколько стадий развития. На первых порах она является простым средством труда, облегчающим и совершенствующим физические функции работника, затем, с появлением машин, труд сначала подчиняется логике машинного производства, становится его моментом, а затем, при появлении автоматов, начинает вообще вытесняться из общественного производства. В этом случае, по Марксу, от живого труда остаются лишь функции наблюдателя и контролера за производственными и технологическими процессами60. Здесь, прежний индивидуальный, или непосредственный труд перестает быть базисом производства, превращаясь полностью в творческую деятельность, во всеобщий общественный труд, а средства труда, развившись в «автоматический процесс», начинают подчинять силы природы «общественному разуму»61. Как мы видим сегодня, в связи с появлением робототехники и заводов-автоматов, вытесняющих физический труд из современного производства, этот прогноз Маркса также подтверждается.
Вместе с тем, капитал, сводя необходимый труд рабочего до минимума, или вовсе вытесняя его из сферы производства с помощью автоматов, делает излишним и самого себя. Гипотетически можно допустить, что, освободившись совершенно от живого труда, и, следовательно, от его носителя рабочего класса, капитал вынужден будет либо бесплатно отдавать результаты своего частного производства этому классу, либо останавливать производство за неимением потенциальных покупателей его продукции. И в том, и в другом случае это равносильно его смерти. Короче говоря, если исчезает такой созидатель капитала как наемный труд, капитал также должен исчезнуть. Таким образом, развивая производительные силы до создания автоматизированного производства, капитал одновременно «работает над разложением самого себя как формы, господствующей над производством»62. В отличие от большинства буржуазных экономистов, видящих в капитале «абсолютную» форму развития производительных сил Маркс показал и доказал, что «капитал так же не является абсолютной формой развития производительных сил, как не является он и такой формой богатства, которая абсолютно совпадала бы с развитием производительных сил»63.