Р. Люксембург пристально следила за революционной деятельностью большевиков, изучая их достижения и ошибки. При этом она прекрасно понимала историческое значение Октябрьской революции и критиковала тех, кто этого не понимал. Характерно, что «Рукопись о русской революции» начинается следующими словами: «Русская революция - величайшее событие мировой войны. Ее взрыв, ее беспримерный радикализм, ее длительное влияние лучше всего опровергают те лживые фразы, которыми официальная германская социал-демократия услужливо пыталась с самого начала идеологически приукрасить завоевательный поход германского империализма, фразы о миссии германских штыков свергнуть русский царизм и освободить угнетенные им народы»91. Далее перед читателями автор рукописи раскрывает историческую динамику и социально-классовую характеристику Русской революции, начиная с 1905 года и кончая событиями Октября и последующего времени.
По мнению Розы Люксембург, подготовленная внутренними, а не внешними социальными причинами, Русская революция потрясла все классовые отношения, обнажила многие исторически нерешенные проблемы, она показала неумолимую логику движения всех великих революций от решения менее радикальных задач к задачам более радикальным. В частности, для России это было движение от свержения царизма и установления буржуазно-демократической республики в ходе Февральской революции к задачам диктатуры пролетариата и создания социализма в ходе Октябрьской революции и последующих за ней политических изменений. Этому историческому процессу соответствовало и движение власти от коалиции менее радикальных демократических партий к более радикальным партиям и силам, которые создали первое советское правительство под руководством В. Ленина, куда, как известно, вошли наряду с большевиками левые эсеры и некоторые представители профсоюза железнодорожников.
Это не означает, что радикальные партии левой ориентации не могут ошибаться и даже терпеть поражения. По ее мнению, напротив, сложные условия протекания революций нередко порождают целый клубок противоречий и вытекающих из него неизбежных ошибок. В первую очередь она это относила к большевикам, которые начали революцию в условиях продолжающейся первой мировой войны и предательства вождей международной социал-демократии. Так, Р. Люксембург, как и левые коммунисты в России, считали ошибочной тактику Ленина, направленную на заключение Брестского мира с Германией, полагая, что он укрепляет германский империализм, «рвущий на куски русскую революцию», и тем самым ослабляет возможность создания социализма в России. Как известно, Ленин, в свою очередь, называя «похабным» Брестский мир, считал его единственной возможностью избежать полного крушения советской власти в условиях задержки мировой революции на Западе. И этот его вывод, не смотря на временные разногласия с Р. Люксембург, по существу, совпал с тем, что она в итоге предлагала русским: «Есть только одно разрешение трагедии, в которую впутана Россия: восстание в тылу германского империализма, выступление немецких масс как сигнал к международному революционному окончанию бойни народов. Спасение чести русской революции в этот роковой час идентично спасению чести германского пролетариата и интернационального социализма»92.
В итоге, история по-своему разрешила эту, казалось, неразрешимую ситуацию: Германия потерпела поражение в войне, большевикам удалось удержать свою власть, а немецкий пролетариат провел свою Ноябрьскую революцию 1918 г., установив демократическую республику в стране.
Рассматривая Октябрьскую революцию как начало мировой революции, Р. Люксембург, верная своей интернациональной позиции, в конечном счете, возлагала, вину за ошибки большевиков на международный пролетариат и германскую социал-демократию. С ее точки зрения, последняя «в мирное время делала вид, что шагает во главе мирового пролетариата», а за четыре года войны «подобно продажным ландскнехтам средневековья, по указке господствующих классов двадцать четыре раза на дню распинает социализм на кресте»93. При этом она открыто и поименно критиковала тех, кто оставил большевиков в одиночестве, не поддержав их революционный порыв к социализму будущего. И здесь от Р. Люксембург досталось всем: и известным лидерам немецкой социал-демократии Штрёбелю, Бернштейну, Каутскому, и русским меньшевикам Аксельроду, Дану, Григорьянцу, обличающим за рубежом диктаторские замашки большевиков. По ее мнению: «Все их умничанье, разумеется, было бы исчерпано альянсом с Милюковым в стране и с Антантой вовне, к чему внутри прибавился бы еще и сознательный отказ от всех социалистических реформ или даже зачатков таковых. И все это делалось бы ради сознательно присущей евнухам мудрости, что Россия страна аграрная и еще не выварилась в капиталистическом котле»94. На мой взгляд, эти слова немецкой революционерки прямо перекликаются с мнением В. Ленина о том, что вожди отечественной и международной социал-демократии так и не поняли сложного диалектического «соотношения между буржуазно-демократической и пролетарски-социалистической революциями. Первая перерастает во вторую. Вторая, мимоходом, решает вопросы первой. Вторая закрепляет дело первой. Борьба и только борьба решает, насколько удается второй перерасти первую»95.
92
Роза Люксембург. Русская трагедия. // Роза Люксембург: Актуальные аспекты политической и научной деятельности (К 85-летию со дня гибели) Международная конференция в Москве 12 февраля 2004 г. М.: Памятники исторической мысли, 2004. С. 200.