Каким образом господствующий порядок становится непонятным для всех заинтересованных, когда стоимость больше не относится к области чувственного опыта, если можно так выразиться, но остается тем не менее «основой всей социальной конструкции» (как мы читаем в третьем томе «Капитала»), – это вопрос, который поздний Энгельс поставил очень ясно, но не раскрыл его политических последствий даже в том, что касается влияния на сознание пролетариата. Концепция стоимости соответствует реальности; стоимость имела непосредственно реальное существование в начале обмена, когда продукт постепенно превратился в товар и обменивался в соответствии с его приблизительной стоимостью. Труд, затраченный на производство двух предметов, был практически единственным критерием их количественного сравнения. До тех пор пока дело обстояло таким образом, в отношениях между стоимостью и действительностью не содержалось ничего загадочного. Это утверждение действительно и применительно к прибыли.
Энгельс видит в процессе выравнивания совокупной прибавочной стоимости «чрезвычайно интересный вопрос, о котором сам Маркс говорит не много» (письмо от 11 марта 1895 года. – К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 39, с. 352). Он просит провести научное исследование, которое показало бы наличие связующих звеньев между теорией и реальностью стоимости в развитом капиталистическом обществе. «Мы знаем, что в обмене это непосредственное осуществление стоимости прекратилось, что его теперь больше нет. И я полагаю, что для Вас не составит особого труда обнаружить, по крайней мере в общих чертах, промежуточные звенья, ведущие от указанной непосредственно-реальной стоимости к стоимости при капиталистической форме производства; эта последняя стоимость скрыта так глубоко, что наши экономисты могут преспокойно отрицать ее существование. Подлинно историческое изложение этого процесса, которое, правда, требует тщательного изучения предмета, но результаты которого щедро вознаградили бы за все труды, было бы ценным дополнением к „Капиталу“» (там же, с. 352 – 353).
24 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, с. 154. Первоначально эта статья появилась в « » 15 сентября 1872 года. В «» вместо последней фразы напечатано: «Однако не во всех странах дело обстоит именно так». Руководство немецкой социал-демократии не раз подвергало цензуре статьи Маркса и Энгельса и публиковало смягченные варианты, чтобы избежать впечатления «насилия».
25 В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, с. 69 – 70.
26 По сути, Октябрьская революция не была единым движением, поскольку состояла из двух одновременных движений, каковыми были пролетарская революция в городе и крестьянская революция. Именно попытка превратить ее в последовательную и единую революцию привела в период сталинизма к тому, что марксизм потерял свою критическую сущность и стал наукой, призванной оправдывать свершаемое.
27 Ф. Энгельс. Введение к работе К. Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, с. 544). В полном варианте этой работы, которую Бернштейн назвал политическим завещанием Энгельса и которая является его последней большой работой, содержащей оправдание легального пути к власти, вопрос об альтернативе между легальным и революционным, насильственным переходом к социализму не ставится вовсе. Энгельс возмутился, когда без его ведома в «» появился краткий отрывок из «Введения», в котором он оказывался поборником легальности. Бернштейн, как куратор творческого наследия Энгельса, держал под замком полный текст рукописи. Очевидно, устранение особенно «острых» фрагментов должно было благоприятно повлиять на приступившую к своей работе в апреле 1895 года комиссию по разработке законопроекта о подрывной деятельности (нового закона против социалистов). Д. Рязанов был первым, кто обнаружил эти купюры (см. по этому вопросу: Д. Рязанов. Введение Энгельса к работе Маркса «Классовая борьба по Франции с 1848 по 1850 г.». – «Под знаменем марксизма», 1925 – 1926, № 1, с. 160 и след.).