Программа, выработанная на этом конгрессе – Эрфуртская программа, – в первой, теоретической части развивает основные моменты марксистской интерпретации истории (названной так Карлом Каутским); а во второй, более краткой, говорится о практических задачах партии на ближайшее будущее. Сам Каутский, комментируя Эрфуртскую программу, подчеркивал, что
«в проекте… положения, которые затем явились предметом дискуссии, взяты почти дословно из „Капитала“ Маркса, а общая часть самой программы – лишь изложение выдержки из „Капитала“ об „исторической тенденции капиталистического накопления“» [13].
Строго придерживаясь текста 24-й главы «Капитала», Каутский, используя критику политической экономии, выделяет из нее исключительно теорию неизбежного развития капиталистического способа производства. Немногие выдержки чисто исторического характера, которые он приводит из «Капитала», служат ему ключом для общего понимания проблемы. В то же время адекватное прочтение «Капитала» с теоретической точки зрения позволяет понять критику Маркса как воссоздание общих законов структуры чисто капиталистической экономики и признать их преимущественно безличный и принудительный характер, который предписывает особое поведение как отдельным лицам, так и особым группам людей; Каутский, а вместе с ним почти весь II Интернационал ориентируются на марксистские положения, неправильно истолкованные и воспринятые как обязательные, о предполагаемом характере развития капиталистического способа производства.
Если считать, что одной из составных частей «Капитала» является теория эволюции общества, то его прочтению способствует и теория эволюции Дарвина (и Геккеля), к которой Каутский и его современники питают большую слабость. Подобно тому как в процессе естественной эволюции одни виды животных произошли от других, а человек – от обезьяны, так и за капитализмом – с той же неизбежностью, которая утверждается естественными науками, – последует социализм. Эта концепция и в психологическом и в идеологическом планах особенно содействовала сплочению рабочего движения и его уверенности в конечной победе. Однако она снижает и в значительной степени сглаживает критику политической экономии Марксом. Только в такой перспективе предвиденная поляризация общества на все более сужающуюся группу «магнатов капитала», с одной стороны, и все более увеличивающийся численно рабочий класс – с другой, а также теория абсолютного обнищания рабочих смогли впоследствии приобрести фундаментальное значение для марксизма. Только когда Каутский свел критику Маркса к материалистической науке о развитии общества и превратил те места «Капитала», где речь идет об истории, в ключ для понимания всей работы Маркса, так называемая «теория краха», равно как и «теория обнищания», приобрела значение основной. Поэтому не удивительно, что и буржуазные критики марксизма и апологеты «марксистского социализма» столкнулись между собой почти исключительно на почве статистического подтверждения абсолютного обнищания и перспективы краха.
Для Каутского в имманентной логике развития капитализма, «необходимой по закону природы», содержатся не только обнищание и пролетаризация масс, но и конечная победа социализма. Кроме того, даже если пролетариат, к примеру, решит пренебречь поначалу своими обязанностями, «социалистическое производство… будет в конце концов создано логикой фактов, хотя, может быть, и после многочисленных неверных шагов, ошибок и ненужных жертв, после излишних затрат сил и времени. Но социалистическое производство должно появиться, и оно появится. Его победа неизбежна, коль скоро станет неизбежной победа пролетариата» [14]. Тем не менее Каутский выводит неизбежность победы пролетариата из пролетаризации народа и его абсолютного обнищания. Даже если он сам впоследствии и утверждал, что «теория обнищания» не нашла отражения в его исследовании Эрфуртской программы, нетрудно доказать, что идея абсолютного (и относительного) обнищания пролетариата весьма определенно содержится в основных гипотезах его марксистской концепции. Хотя он решительно утверждает, что «эмансипация пролетариата станет следствием… не растущей нищеты, а растущего классового антагонизма и вытекающей из него классовой борьбы пролетариата» [15], но такие выражения, как «пролетариат опускается и все больше тупеет» [16] и «пролетарии живут в жалких трущобах и строят дворцы своим эксплуататорам; голодают, но готовят им прекрасные блюда; гнут спину и падают без сил, создавая средства, которые помогут капиталисту и его семье убивать время» [17], показывают, насколько постоянно идея растущего (относительного) обнищания присутствует в его концептуальной системе. Далее он утверждает: «В общем, экономические условия пролетариата при наличии классовой борьбы и ее завоеваний улучшаются мало и медленно, хотя и улучшаются в абсолютном смысле». Однако растут требования пролетариата, причем этот рост идет «гораздо быстрее, чем могут улучшиться экономические условия при существующих методах эксплуатации… его „жадность“ не будет утолена до тех пор, пока не будет покончено с эксплуатацией» [18]. И наконец Каутский признает, что «только приближение к ним [условиям, в которых все общество оказалось бы под пятой у одного-единственного эксплуататора-капиталиста] доведет страдания, антагонизм и противоречия в обществе до такой степени остроты, что оно рухнет, если его развитию своевременно не будет дано другое направление» [19].