Несколько месяцев спустя, говоря о том, что «не только повторялись эти выводы тысячи раз во всей необъятной газетной литературе социалистов всех стран», Ленин определял империализм как борьбу «гибнущей, одряхлевшей, сгнившей буржуазии за дележ мира», но добавлял, что «всестороннее научное исследование империализма… только начинается»[993]. Первые плоды этого анализа, который начинал проводить сам Ленин, побудили его углубить исследование темы оппортунизма и его связей с рабочей аристократией и с империализмом. Отсюда вытекал ряд политических последствий, социально-экономический анализ которых существенно дополнял картину раскола в рабочем движении.
В то время как в ленинском анализе определение, сделанное в марте 1915 года, повторяется по разным поводам и с незначительными изменениями, в нем появляется и новый элемент, который становится основным для характеристики политической перспективы. Эпоха империализма представляется как эпоха «прогрессирующего угнетения наций всего мира горсткой „великих“ держав»[994]. Это – один из основных элементов политики, направленной на признание права на самоопределение. Именно в рамках этих предпосылок Ленин и стал писать работу «Империализм, как новейшая стадия капитализма» в начале 1916 года. Хотя Ленин широко использовал результаты предшествующих исследований, особенно Джона Гобсона и Рудольфа Гильфердинга, в его труде было по крайней мере два новых момента.
Во-первых, он свел воедино ряд отдельных наблюдений и пришел к выводу, что империализм – это капитализм на определенной, весьма продвинутой стадии своего развития (в тексте «Империализма» доминируют прилагательные «новейший», «современный», «самый последний», «новый», тогда как прилагательное «высший» встречается лишь один раз), и дал определение, справедливо ставшее классическим:
«Империализм есть капитализм на той стадии развития, когда сложилось господство монополий и финансового капитала, приобрел выдающееся значение вывоз капитала, начался раздел мира международными трестами и закончился раздел всей территории земли крупнейшими капиталистическими странами»[995].
Во-вторых, «популярный очерк», и это весьма важно, не постулировал на основе ряда аксиом необходимость социализма, но предлагал рабочему движению оружие политической борьбы (разрыв с «оппортунистами», союз с угнетенными народами), основанной на глубоком и последовательном анализе войны и современной эпохи. То есть в этом не было ничего общего с теми формулами, которые войдут в обиход в самые мрачные годы Коммунистического Интернационала, когда в отношении империализма утвердится точка зрения, наспех связанная с формулировками, в которых фигурируют слова «загнивание» и «гибель»[996]. Поэтому весьма уместно обратить внимание на полемику Ленина с «упрощенцами» именно в то время, когда он дописывал свой требующий большого напряжения сил труд об империализме.
Ленин писал:
«Нельзя понять данной войны, не поняв эпохи…
Но когда стали отсюда выводить: „в эпоху империализма не может быть национальных войн“, это вздор. Это явная ошибка и историческая, и политическая, и логическая (ибо эпоха есть сумма разнообразных явлений, в коей кроме типичного есть всегда иное)»[997].
Мадлен Реберью.
ДИСКУССИИ О ВОЙНЕ
В августе 1914 года Интернационал потерпел крах из-за войны. Этот факт настолько очевиден, что многочисленные истолкования его не стоит здесь рассматривать особо тщательно. Предметом данного исследования является другое. Формулировкам, в которых заключена не только истина, но и невольный комизм (ведь Интернационал был организован для дела мира, а не войны), следует противопоставить широту, насыщенность и разнообразие выступлений марксистов по вопросу о войне до этого трагического лета и выявить изменения, к которым заставила прийти Интернационал ужасная бойня. Поэтому, не ограничивая рамок эволюции данной проблемы, невозможно рассматривать то, что историография II Интернационала называла «дискуссией о войне», отдельно от соответствующей точки зрения Маркса и Энгельса, от их теории и анализа.
996
См., в частности, «Программу Коммунистического Интернационала», принятую на VI конгрессе, в: